ещё. А вскоре понял, что такой способ передвижения мне даже нравится.

Доска реагировала на малейшее шевеление ноги, послушно ускорялась, замедлялась, поворачивала — идеальный снаряд. Я вытащил из кармана комбеза распечатанную карту. Дальше ехали, сверяясь с ней.

Приноровившись к доске, я потихоньку начал обгонять тех, кто ехал впереди. На пустом прямом участке разогнался — ух! Тян жалобно попискивала, но не отставала. Был бы тут не такой холод! Или хоть рожу закрыть чем-нибудь, чтоб на скорости не обмерзала, я бы ещё не так втопил.

— Круть, да? — обернувшись к тян, крикнул я.

— Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? — жалобно прокричала в ответ она. — Ездок запоздалый, с ним сын молодой!

— Чего? — офигел я. Аж притормозил. — Сама ты ездюк!

— К отцу, весь издрогнув, малютка приник. Обняв его, держит и греет старик, — ещё печальнее проскулила тян. — Дитя, что ко мне ты так робко прильнул? — Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул!

Я огляделся. В глаза ничего не сверкало. Царей поблизости тоже не наблюдалось.

— Алё! — Я остановился. — С тобой всё нормально?

— Он в тёмной короне, с густой бородой, — пожаловалась тян. — О нет, то белеет туман над водой!

— Да чего ты несёшь-то? — Я схватил её за плечо. — Не бухала, вроде.

— П… прости, — опомнилась тян. — Наверное, это реакция на стресс. В сложных жизненных ситуациях я всегда спасаюсь стихами. На работе, или при семейных неурядицах. Обычно читаю про себя, а сейчас вырвалось.

Я ещё раз огляделся. Уточнил:

— Тебя догнала жена, а я не заметил?

— Ох! Нет, конечно. Просто никогда прежде не передвигался с такой скоростью. Это кошмар, я уверен, что ещё чуть-чуть — и расшибусь насмерть! — Тян потрогала себя за лицо. — У меня даже ресницы к бровям примёрзли.

Я присмотрелся. И правда, на ресницах иней.

Стащил с руки перчатку и прижал ладонь к левому глазу тян. Она держалась за правый. Дал же бог напарницу, врагу не пожелаешь.

— Ладно, поедем потихоньку, — пообещал я. — Можем вообще пешком пойти, только больше про малютку не надо.

Тронулись. Пришлось замедлиться, зато появилось время по сторонам смотреть. А посмотреть было на что.

Многоэтажные башни, переливающиеся всеми оттенками модифицированного льда, старинные дома-ладьи, увенчанные коронами, белизна обочин, снежные шапки на деревьях, гладкие полосы дороги — и всё это сверкает под зимним солнцем до того нарядно, что кажется, в новогоднюю сказку попал.

— Вечером, когда фонари зажгут, наверное, ещё красивее, да? — Тян тоже восхищённо озиралась по сторонам.

— Наверное… О, смотри! — Я ткнул пальцем в показавшееся на горизонте самое высокое здание. Ажурное, изящное, будто сплетённое из ледяных веточек. Верхушка терялась где-то в облаках, так, что и корону не разглядишь. — Что это такое, интересно?

— Антенна дальней связи, — объяснил оказавшийся рядом тучный дядька в фиолетовом плаще и тюбетейке. Дядька держал в руке портфель и выглядел, несмотря на хипстерский наряд, важно и деловито. — Наверху есть смотровая площадка, это одна из главных достопримечательностей Ледяного Содружества. Вы откуда к нам?

— Мир C-U45256/К, — с готовностью отрапортовал я.

Дядька приподнял брови. Осуждающе посмотрел на тян. И, неодобрительно фыркнув и ничего больше не сказав, прибавил скорости.

— Чего это он? — удивилась тян.

Я пожал плечами. А потом сообразил:

— Не фанат гаремников, походу. А может, просто завидует. Может, у него ни одной жены нет… Ну и сам дурак. На смотровую площадку полезем?

— А можно?

— А почему нельзя-то? Найдём Диану, заберём пепельницу — и вперёд!

— Я высоты боюсь… — Тян боязливо повела плечами.

— Да ладно, не ссы! Бар наверняка есть, в таких местах всегда бывают. Махнёшь для храбрости, и нормально.

На лице тян явственно проступила борьба между желанием махнуть и страхом оказаться на высоте.

— Сначала надо Диану найти, — выкрутилась она.

Я вздохнул. Честно говоря, охота за пепельницей уже изрядно подзадолбала.

— Ладно. Диану так Диану… Ух ты! — Дорога вдруг резко пошла на подъём.

Мы приближались к центру города, и дорожные развязки — это я сообразил, посмотрев сначала на карту, а потом вокруг — стали многоуровневыми. Мы поднимались по кольцевой развязке всё выше. Лихой подъём, однако! Каким же спуск будет?

Спуск не обманул ожидания. Вниз я понёсся так, что ветер в ушах свистел. Быстрее! Ещё быстрее!

Можно было, конечно, притормозить. И даже, пожалуй, нужно — тян ведь наверняка отстала… Но меня охватил вдруг бешеный азарт, в жизни с такой скоростью не носился. Пришпоривал доску со всей дури, получая бешеный кайф. Чувствовал, как она слушается малейшего движения, как разгоняется, летит! Очухался, только когда сообразил, что проскочил нужный поворот.

Затормозил с трудом, со скрежетом доски о лёд. В какой-то момент то ли пережал тормоз, то ли ещё чего натворил — но доска вдруг завертелась на месте.

Продержался я недолго, с третьего оборота улетел на обочину, под откос. Пока кувыркался в снегу, все свои грехи припомнил. И раз десять успел дать себе обещание, что, если цел останусь, впредь буду передвигаться не быстрее улитки. Мало в меня на столбе дротиками тыкали — синяки, между прочим, остались, будь здоров! — так ещё и на задницу себе приключений нашёл. Причём, судя по ощущениям, в буквальном смысле на неё.

Остановившись, полежал немного в сугробе, пытаясь определить, сколько костей во мне сломано, а сколько просто треснуло. Даже ощупал себя на предмет повреждений. Но, как ни странно, болело только в боку, с правой стороны от задницы — кажется, это называется «бедро». Осторожно сел. На лбу, похоже, прорастала здоровенная шишка, но зато голова не кружилась. Значит, без сотряса обошлось. Всё-таки есть в сугробах свои плюсы.

Я огляделся по сторонам.

Люди, проезжающие по дороге, на меня посматривали, но без сочувствия и без особого интереса. И не таких дураков-туристов видали… Нет, ну я всё понимаю, но хоть бы одна сволочь доску подобрала! Где её искать-то теперь? И где тян?

Не успел подумать — тут же увидел. Тян ковыляла ко мне, утопая в снегу едва ли не по пояс. Ледянки волокла подмышкой. Я кое-как поднялся на ноги и пошёл навстречу. Тян пищала издали что-то неразборчивое, но переспросить я не успел.

С дороги под откос соскользнули по снегу на досках и замерли передо мной два