— Вот, — встрял штурман, — прочертив на карте линии. «Нимрод» естественно скинул им наш курс. Идут нам на пересечку. На полном ходу, иначе бортовая ГАС их так далеко бы не словила.

— А вы? — Терентьев снова взглянул на летуна.

— Да не хотели светиться на радарах. Сразу бы стало понятно, что засекли их ПЛ. Потому сначала километров 70 шли низко и лишь потом подскочили. Но горючки хватило.

Терентьев кивнул, одобряя и снова к штурману:

— Что ещё?

— Акустический контакт с другими субмаринами не установлен. А вот здесь, здесь и здесь — работы РЛС.

— Весьма растянуто. «Тарава» с эскортом?

— Скорей всего.

Терентьев отыскал взглядом особиста. Подозвал.

— Удалось что-нибудь узнать?

— Есть кое-что. Один из матросов (их группу перебросили в Рио-Гранде самолётом из Норфолка) проговорился, что универсальный «Тарава» ещё в середине апреля вышел из Сан-Диего в сопровождении двух эсминцев.

— Ты его спрашивал конкретно? Откуда он знает про «Тараву»?

— Косвенно, — ответил на первый вопрос особист, и пояснил, — ненавязчиво обсуждали перспективы аргентинцев и помощь США бриттам. А знает, потому что у него кто-то там из фэмили служит торпедистом на эсминце типа «Спрюэнс» — один из эскорта «Таравы».

— В смысле из фэмили? Из семьи, родственник?

— Да не поймёшь. Мармоны какие-то. Секта. Они там типа братья все.

— Мармоны, мармоны…, - вспоминал Терентьев, — они ж вроде пацифисты? Но да ладно. Пока всё сходится. А субмарина могла и по пути присоединиться. А почему так скептически?

— Цээрушника особо за язык никто не тянул, а он сам подтвердил примерное количество сил американцев в данном секторе. Настораживает. Слишком просто.

— Н-н-да! Действительно, слишком просто и есть угроза, что субмарина не одна!

— А эсминцы УРО, что, не реальная угроза?

— Когда в бой вступают надводные корабли, в открытую — это уже война. А торпеда из-под воды…, чья, кто? Поди разберись и докажи. А погоди, погоди…, - Терентьев вдруг встрепенулся, снова обращаясь к карте, кладя ладонь на оконечность южного материка, -

а мы пройдём там, где лодке ой как будет неуютно из-за малых глубин и подводного течения[96]. А? Ветер сейчас не особо…, пройдём мы эту дробиловку довольно быстро.

— Береговая охрана Аргентины, Чили…, - высказал сомнение штурман, — аргентинцы наверняка вообще сейчас на взводе.

— Я бы не отказался задать Гальтиери пару неприятных вопросов, но поступим по-другому. Командуй поворот, — Терентьев даже заулыбался, подсчитывая что-то в уме, непроизвольно загибая пальцы, — и прикажите привести аргентинца, капитана де навио.

Аргентинца не было долго, целых полчаса. Крейсер, за это время, набрав «полный практический», по-прежнему зигзагируя, успел намотать 15 миль.

— Идём прямиком на Ушуайя, — злорадно ухмылялся штурман, — если аргентинские разведчики просекут, ох и передрейфят там. Подумают, что мы им за подлость отплатить идём.

— «Нимрод» тот уж точно срисовал, — заметил вахтенный офицер, глянув на монитор РЛС, — у них рефлекс там что ли — как что-то любопытное видят, так эшелон меняют.

Терентьев дул на чай и чуть не поперхнулся, когда появился аргентинец с сопровождением. Капитан де навио выглядел взъерошенным, на правой скуле у него наливалось багровое пятно.

— В чём дело?

— Не понимал, английский мой видимо плох. Думал, что на расстрел ведём, стал сопротивляться, — особист при этом смотрел вполне серьёзно, — так сержант ему всё доходчиво и без переводчика разъяснил.

Позади маячила крепкая фигура морпеха.

— И поделом, — злорадно пробурчал штурман, — осознаёт черноус, что «хунта» их сука.

— «Хунта» их так же кинула, как и нас, — спокойно сказал Терентьев.

— Думаешь, не знали?

— Не исключено, что имели приказ поглядывать-шпионить, но поверь, в такие планы рядовых офицеров не посвящают. Переводи, — это уже Забиркину, и позвал аргентинца к карте, — смотрите, капитан!

Штурман сунул командиру карандаш, что бы тот не возил по карте пальцем.

— Это «Вattlecruiser», то бишь — мы. Наш курс. Не надо так таращиться! Мы не в атаку идём на ваш Ушуайя, — видя недоверие на смуглом лице, Терентьев снисходительно заверил, — надо бы было, мы накрыли бы базу и с пятиста кэмэ. Смотрите же сюда! Через час мы будем в этой точке. Здесь вас может забрать вертолёт аргентинских ВВС.

Дождавшись когда Забиркин переведёт, спросил:

— Поняли? Вам надо выйти по спецсвязи, хоть по открытому каналу и запросить эвакуацию. Как вы будете убеждать своё начальство — это не моё дело. И не надо на меня так недоверчиво смотреть и искать какой-то подвох. Я уверен, что вы не знали о подлых планах своих генералов. Лично к вам и вашим коллегам претензий мы не имеем.

Видя, что аргентинец всё ещё недоверчиво таращится, то на него, то на переводчика, Терентьев тихо выматерился с добавкой «патриот, бля»:

— Нет, если вы хотите прокатиться с нами до Москвы, то будет вам и Лубянка, и КГБ, и Сибирь.

Слова «КГБ» и «Сибирь» аргентинец видимо хорошо знал, поэтому и без перевода энергично закивал, соглашаясь.

— Проконтролируйте, что бы он ничего лишнего не ляпнул.

— А если за ними не прилетят? — Набрался наглости спросить Забиркин.

— Не прилетят, так не прилетят, — спокойно ответил Терентьев, видя, что ответ интересует так же и остальных офицеров корабля. Дождавшись когда аргентинца уведут, пояснил, — американцы наверняка поддерживают радиоконтакт с аргентинским штабом. Наш манёвр объясним, они лишь стянут кольцо блокады, но всё так же оставаясь мористее. А мы сбагрим бывших союзников и рванём мимо оконечности материка. Там банка — подлодки туда не сунутся. Чилийцы конечно развопятся, что мы в их территориальных во́дах, но стрелять не станут. Ну не навал же им на нашего «старика» совершать?!

Полчаса ожидания ответа и ещё 15 миль расстояния.

Ближе к берегу шатун-ветер заметался, меняя направление, но имея средний вектор с северо-западные румбов, то бишь с материка, заметно гасил океанские валы. Волны измельчали, но продолжали остервенело клокотать пеной. Суша делилась своим теплом сменив спорадические снежные заряды на постоянную нудную дождевую колючку.

Непроглядную подвывающую ветром темень пронизывали лишь лучи РЛС и радиоволны сдержанных переговоров.