Лиз поставила мотоцикл на стоянку и прислушалась к гулу взлетающего самолета. Наверное, сейчас Вера и ее родители перелетают Мексиканский залив. Лиз направилась к зданию аэропорта. Как ни глупо волноваться, она ничего не могла с собой поделать. Нелепо приезжать в аэропорт почти на час раньше, но дома она сошла бы с ума. Лиз обошла клумбу с бархатцами и геранью и вспомнила, что мама любит цветы. Она решила купить букет.

В аэропорту было прохладно и шумно. Туристы прилетали, улетали; почти все заходили в магазинчики с сувенирами и товарами в дорогу. Лиз обошла несколько магазинов по очереди, бездумно скупая все подряд, что нравилось. К тому времени, как она подошла к залу прилета, в руках у нее были два пакета с покупками и букет увядших гвоздик.

Сейчас она будет здесь, думала Лиз. Вот-вот появится Вера. Лиз переложила оба пакета в одну руку и нервно пригладила волосы. Пассажиры, ждущие вылета, дремали на черных пластиковых креслах или читали путеводители. Какая-то женщина подкрашивала губы, смотрясь в зеркальце пудреницы. Интересно, успеет ли она забежать в дамскую комнату и привести в порядок лицо? Прикусив губу, Лиз решила, что не отойдет от окна ни на минуту. Усидеть на месте она тоже не могла, поэтому расхаживала взад и вперед перед широкой застекленной перегородкой и наблюдала, как взлетают и садятся самолеты. Уже поздно. Самолеты всегда опаздывают, если их ждешь. Небо ясное, голубое. Она знала, что в Хьюстоне погода примерно такая же — она уже несколько дней слушала прогноз. В нетерпении она подошла к стойке и спросила, когда прибывает рейс из Хьюстона.

Охранник-мексиканец пожал плечами и ответил:

—Когда прилетит, тогда и прилетит.

Лиз пожалела, что спросила. Прошло еще десять минут, и она готова была кричать. Наконец их самолет сел. Ей не нужно было слушать объявление, она и так поняла. С глухо колотящимся сердцем она ждала у дверей.

На Вере были синие брюки в полоску и белая блузка. Волосы у нее отросли, подумала Лиз, глядя, как дочь спускается по трапу. Она выросла — хотя самой Вере уже этого не скажешь; она только наморщит нос и закатит глаза. Ладони у Лиз сделались влажными. Не плачь, не плачь, приказывала себе она. Но глаза уже наполнялись слезами. Потом Вера подняла голову и увидела ее. Широко улыбнувшись и помахав рукой, она побежала к ней. Лиз, бросив пакеты, кинулась навстречу дочери.

—Мама, я специально выбрала место у окошка, но нашего дома так и не увидела! — Восторженно крича, Вера обняла мать за шею. — Я привезла тебе подарок!

Прижавшись лицом к шее Веры, Лиз вдохнула запах пудры, мыла и шоколада; белая блузка тоже оказалась в шоколадных потеках.

—Дай взглянуть на тебя! — Отодвинув дочь, Лиз наслаждалась зрелищем. Какая она красивая, вдруг поняла Лиз и вздрогнула. Ее больше не назовешь ни хорошенькой, ни умненькой. Ее дочь стала настоящей красавицей!

«Я больше не смогу ее отпустить. — Озарение ударило ее, как стена. — Я никогда не смогу больше отпустить ее от себя!»

У тебя... выпал зуб, — с трудом проговорила Лиз, гладя дочь по голове.

Целых два! — Вера продемонстрировала две щербинки. — Бабушка велела положить их под подушку, а я привезла их с собой, чтобы положить под подушку здесь, дома. Можно мне песо?

Да. — Лиз расцеловала дочь в обе щеки. — С возвращением!

Крепко держа Веру за руку, Лиз пошла навстречу родителям. Сначала она молча смотрела на них, стараясь увидеть их как будто со стороны. Отец высокий и еще стройный, хотя волосы уже редеют. Он широко улыбается, как всегда, когда она делает что-нибудь особенно хорошее. Мама стоит рядом, ухоженная и подтянутая. Со стороны может показаться, будто самой большой бедой в жизни мамы становится подгоревшее жаркое. А на самом деле мама прочная и надежная, как скала. В глазах у нее слезы. Лиз на миг подумалось: неужели в начале лета ее мама чувствует себя такой же опустошенной, как она сама — в конце лета?

—Мама! — Лиз бросилась к родителям; они по очереди обняли ее. — Ох, как же я по вас скучала! Мне вас всех очень недоставало.

«Я хочу домой», — внезапно подумала она и едва не произнесла это вслух. Ей очень нужно домой.

—Мама! — Вера тянула ее за карман джинсов. — Мама!

У Лиз закружилась голова. Она подхватила дочь на руки.

—Да. — Она принялась покрывать лицо Веры поцелуями, пока девочка не захихикала. — Да, да, да!

Вера прижалась к ней.

Иди поздоровайся с Джонасом.

Что?

Он прилетел с нами. Подойди к нему и поздоровайся.

Я не... — И тут она увидела его. Он стоял, прислонясь к окну, и, не спеша, наблюдал за ними. Кровь отлила от головы к сердцу; Лиз показалось, что сейчас у нее что-нибудь лопнет. Держась за Веру, она не двигалась с места. Джонас подошел к ней, крепко обнял обеими руками и страстно поцеловал.

Рад тебя видеть, — прошептал он и, нагнувшись, подхватил пакеты, о которых Лиз совсем забыла. — Наверное, это вам. — Он протянул цветы матери Лиз.

Да... — Лиз пыталась собраться с мыслями, но они упорно разбегались. — Я забыла.

Очень красивые. — Мать улыбнулась дочери. — Джонас отвезет нас в отель. Я пригласила его сегодня к ужину. Надеюсь, ты не возражаешь? Ты всегда готовишь на целый полк...

Нет, я... Конечно!

Тогда до встречи. — Мама снова быстро поцеловала Лиз. — Знаю, тебе не терпится отвезти Веру домой и побыть с ней наедине. Увидимся вечером.

Но я...

Наш багаж здесь. Нам еще нужно пройти таможню.

Не успела Лиз произнести и слова, как осталась наедине с дочерью.

Можно по пути заехать к сеньору Пессадо?

Да, — рассеянно ответила Лиз.

Можно мне конфет?

Лиз покосилась на дочкину блузку, где расплылось шоколадное пятно.

—По-моему, тебе уже хватит,

Вера только улыбнулась. Она знала, что всегда может рассчитывать на сеньора Пессадо.

—Тогда поехали домой!

Лиз дождалась, пока Вера не распакует вещи, пока хрустальная птичка, которую подарила ей Вера, не будет висеть над окном, а дочь не съест две лепешки тако и не выпьет пол-литра молока.

Вера... — Ей хотелось, чтобы голос звучал беззаботно. — Когда ты познакомилась с мистером Шарпом?

С Джонасом? Он приехал к бабушке домой. — Вера придирчиво осматривала куклу, которую подарила ей Лиз.

К бабушке?! Когда?

Не знаю. — Вера решила назвать куклу Кассандрой. Она красивая, с длинными волосами — ей такое имя пойдет. — Можно мне теперь мороженого?

Ах... да. — Лиз подошла к морозилке. — Вера, ты знаешь, зачем он приезжал к бабушке?

По-моему, хотел с ней поговорить. И с дедушкой тоже. Он остался на ужин. Я поняла, что он понравился бабушке, потому что она испекла пирожки с вишней. Мне он тоже понравился. Он здорово умеет играть на пианино. — Вера многозначительно посмотрела на мороженое. Она удовлетворенно вздохнула, когда мама добавила еще шарик. — Он водил меня в зоопарк.