- А это тихоцвет? - я присела на корточки, сорвала нежно- голубой цветок и с сомнением покрутила его в руках.

Вейла, которая все-таки осталась служить в Унсгарде, тяжело опираясь на посох, подошла ближе. Причмокнула губами и покачала головой.

- Нет, дорогая, это полёвник. Видишь, у него лепестки острые на концах? Тихоцвет вот точно такой, только лепестки как обрублены...

- Ясно, - я, вздохнув, поднялась с колен.

- Пойдём к водопаду - не ищи тут. И смысла-то нет...Тихоцвет - он магию любит и воду. Здесь и не сыскать его, на горе.

- Да вам тяжело наверно к водопаду, уже, бабушка, - заметила я, поглядывая на скрюченную высохшую фигуру ведьмы, шаркающую передо мной.

Та только скрипуче рассмеялась и рукой на меня махнула. Мол, не болтай чепухи. Я и не стала - покорно пошла за Вейлой к водопадам собирать этот самый тихоцвет - редкое, но очень полезное растение. Настой из его цветков дарил исцеляющий сон, снимающий жар, усталость, страхи. Вот только цвел тихоцвет всего каких- то пару недель в начале осени, и это время нельзя было пропускать.

Хоть магии во мне и не осталось ни капли, о чем я поначалу очень жалела, старая Вейла всё-таки продолжила учить меня, сказав, что хорошая травница и пополезней любой ведьмы будет. Я была не против - мне нравилась Вейла, я любила ходить с ней по лесам Унсгарда, любила слушать её больше похожие на сказки истории, любила тишину и покой, которые неизменно окружали меня в ее маленьком доме и в ее таком уютном обществе.

Тем более, что в нашем доме с Бьорком тишиной как-то и не пахло...

Оказалось, (совершенно я была к этому повороту не готова, думая, что удел мой без магии - тупо всю жизнь пялиться в окно в ожидании черт знает где шляющегося Хотборка) что у меня как у жены ярла полно обязанностей. И если хозяйство, как и раньше, держалось на Борге, я лишь была призвана с умным видом кивать, когда она запугивала моей загадочной персоной очередную нерадивую служанку, то житейский суд муж с радостью перепоручил мне, хитро улыбаясь и уверяя, что вот от этого точно отвертеться нельзя.

Я взглянула на него тогда с откровенным сомнением, возразив, что всякими мелкими просителями Кархет к примеру, на своём острове сам занимался, да и не знаю я их законов так хорошо, чтобы судить, кто виноват в измене и что полагается за украденного поросенка. Но Бьорк мои аргументы отмел как несущественные, выдав, что, во-первых, Кархет просто самодур и слишком жадный даже до маленькой власти, и мирить поданных в мелких вопросах всегда было уделом ярловских жен, сам же ярл занимается только уже более крупными конфликтами. А во-вторых это даже хорошо, что не знаю, значит я смогу взглянуть на всё более свежим взглядом. А если что понадобится спросить, так можно себе кого-нибудь в подмогу взять- пусть сидит рядом и подсказывает.

На это я честно сказала, что Бьорку просто лень выслушивать про семейные и соседские разборки унсгардцев. Он тяжко вздохнул и тоже честно признался, что я права. Ему лень, а мне всё равно заняться нечем.

Я подумала-подумала и согласилась.

Других важных дел на ближайшие лет десять и правда не намечалось. Так что вот так я стала судьей на житейском суде, проходящем вечером после базарного дня по воскресеньям. Уже с обеда около нашего терема выстраивалась длинная очередь просителей, которым не было видно конца. В трапезную набивалась толпа зевак и сочувствующих - за неимением кинотеатров и цирков житейский суд превращался для унсгардцев в одно из любимейших развлечений. Я сидела в ярловском кресле мужа на постаменте. Подле меня на моём кресле обычно пристраивался Бран, любящий посплетничать как настоящая девчонка, и, если что, нашептывал как обычно принято разрешать ту или иную ситуацию.

Бьорк же махал мне рукой, желая удачи и криво улыбаясь, и отправлялся с другими мужиками в баню или на охоту - в общем брал законный выходной, радостный, что удалось спихнуть на несчастную жену часть обязанностей и можно попить браги в приятной компании, а не сидеть по пять-шесть часов в кресле, выслушивая бесконечные жалобы унсгардцев и хельмутовцев.

Благодаря этой своей обязанности я как-то неожиданно и резко превратилась для островитян в Матушку Хельгу (слово "матушка" Хотборка отдельно дико веселило - иногда он меня тоже так стал называть, чтобы подраконить), добрую, справедливую и всеми уважаемую. Поначалу всё это было странно, но к хорошему быстро привыкаешь... И в какой-то момент я поймала себя на том, что действительно живу проблемами этих людей, пытаюсь понять каждого, пытаюсь сделать жизнь на острове справедливее и лучше. Тем более, что муж выписал мне в этом вопросе полный карт-бланш.

Сам Бьорк был поглощен совсем другим - воплощением в жизнь подсмотренных в моём мире технологий. А ещё к нам так быстро подкрадывалось лето - время походов для варравов. И он как ярл обязан был повести своих воинов за добычей. Обязан был уплыть от меня. Я честно пыталась это изменить, но Бьорк только головой покачал, криво улыбаясь по своему обыкновению.

- Это даже не мне нужно, Сиэль. Это нужно моим воинам. То, что они добудут летом - будет кормить их долгой зимой. Нам необходимо торговать, необходимо нападать, пока море ласковое и дает уплыть далеко. Острова каменисты и суровы - почти ничего не растет, урожай скудный. Мы с тобой не умрем от голода, наши слуги не умрут, но что делать остальным островитянам, ты подумала?

С этим было сложно спорить. Полей на Унсгарде и Хельмуте и правда практически не было. Рукотворные террасы для земледелия, выдолбленные прямо в скалистой породе, итак в некоторых местах почти достигали облаков, островитяне старались использовать каждый клочок хоть мало мальски пригодной земли, но все равно этого было ничтожно мало.

- Думаешь, я хочу уезжать от тебя, Хель? - Бьорк собственнически притянул меня к себе и зарылся носом в макушку, шумно вдыхая.

- Хочешь, - я слабо стукнула его кулачком в грудь, капризно кривя губы. Это все по-детски конечно, но с кем мне ещё вести себя как ребенок, если для всего острова я вдруг стала милостивой матушкой Хотборк, - Хочешь, конечно! Иначе бы дома сидел...

- Хе-е-ель, - Бьорк засмеялся. Что-то его моя плаксивость в голосе ни капли не трогала, - Я могу пообещать, что уплывем мы только в середине лета и лишь на одну луну, хорошо?

- Хорошо, - счастливо выдохнула я и благодарно полезла целоваться.

Дура. Если бы я знала, что муж задумал тогда... Оказалось, Бьорк с Маккином сговорились и в середине лета напали на тех, на кого раньше варравы не нападали никогда. На сильное королевство раксов на материке. Да, плыть к ним действительно было ближе всего - всего лишь небольшой пролив разделял материк и остров Маккина. Но военная мощь раксов, вынужденных быть всегда на чеку с такими неспокойными соседями как варравы поистине поражала. Когда я узнала о планах мужа - потеряла дар речи.

- Ты с ума сошел! Тебя убьют! Я не собираюсь быть вдовой! Да и зачем тебе вообще плыть именно туда? - зашипела я на Хотборка, когда он признался куда они плывут практически накануне самого отплытия.