Выйдя из коридора, мы оказались в невероятной красоты комнате. У меня перехватило дух, когда я узрела все это богатое и роскошное великолепие. Наг привел меня в просторную комнату с высоким полукруглым потолком, который был расписан в стиле «мифов Древней Греции», причем почти везде проскальзывали рисунки со змеями и ящерицами, что было неудивительно, но чертовски захватывающе. Я стояла разинув рот, а змей довольствовался моим пораженным и восхищенным состоянием. На минуту я даже забыла о том, где и в какой ситуации я сейчас нахожусь, настолько очаровал меня интерьер помещения. Повсюду были скульптуры ручной филигранной работы, выполненные из чистейшего мрамора. Все они опять-таки изображали фигуры наг или каких-то змееподобных чудовищ. На стенах мелькали фантастически аккуратные изящные украшения: горельефы, гирлянды, медальоны. Атмосфера в зале стояла легкая и почти воздушная. Я совершенно не ощущала тяжести. Вся комната была выстроена настолько удивительным образом, что создавалось впечатление, будто ты паришь в невесомости. Светлый мозаичный пол, кажущийся совершенно безграничным, на стенах – шелковые тонкие полотна с красноречивыми рисунками о незапамятных мифах, почти нет мебели. Я изумилась, когда поняла, что тут вообще нет окон, притом освещение здесь было яркое, но почему-то совсем незаметное – я

не увидела ни единой люстры, лампы или хотя бы свечи. Я начала осматриваться по сторонам, пытаясь найти хотя бы один источник света – ничего. И ведь мы сейчас стояли под землей, следовательно, тут должна была быть кромешная темень. Заметив мое смущение, наг пояснил, поведя меня дальше вдоль комнаты:

– Наш народ славится не только своей великой историей, но и грандиозными достижениями в области различных наук, искусств – в том числе и в архитектуре.

Я молча кивнула, сделав для себя разъясняющие выводы. Значит, вот кто подсказал баггейнам, как строить шахты лабиринтов, как скрыть вход в город. Тогда все встает на свои места. Я решилась на отчаянный поступок – расспросить змея.

– Так баггейны подчиняются вам? – Парень шустро обернулся, подозрительно меня оглядев, а затем решил все-таки нехотя ответить.

– Да. У нас с ними якобы «договор».

– Якобы?

– Они называют это так, но на самом деле они обыкновенные порабощенные, – подметил лукаво и довольно наг. – Мы никогда не делаем исключений, София. Мы подчиняем или уничтожаем. Третьего не дано.

– Зачем столько жестокости? – изумилась серьезно я.

– Потому что мы являемся одной из самых превосходных форм жизни. Природа наградила нас всем. Мы, скажем так, ее королевские отпрыски, – горделиво вскинул голову вверх змей. – Наги могут жить как на поверхности, так и под землей, но тут мы в более выгодном положении. Под землей гораздо удобнее все держать под контролем. В том числе и порабощенных существ. На поверхности это было бы проблематично, пришлось бы вкладывать много средств в конспирацию. А так мы можем никого не бояться.

Я зацепилась за его слова.

– Значит, кого-то вы все же боитесь?

Наг вновь поспешно обернулся и на этот раз остановился перед самой дверью. Его лицо не выражало абсолютно ничего, лишь огненные глаза полыхали жутким угрожающим блеском.

– Мы не всегда жили под землей. Только последнее тысячелетие, – взгляд почему-то у змея потупился, сделался отрешенным, словно он что-то вспоминал. – Но на поверхности мы не могли чувствовать себя по-настоящему свободными, потому что есть силы, которые не подвластны даже таким, как мы. Орден трапперов долгое время не давал нам покоя.

– Они лишь держат мир в равновесии, чтобы мифическое не соприкасалось с реальностью, – внимательно поглядела я на него. Теперь змей показался мне печальным.

– Это твой друг тебе так сказал? – пристально всмотрелся в мое лицо наг. Да, он определенно загрустил. Я неуверенно кивнула, не отводя взгляда от суженных глаз.

– А знаешь ли ты, сколько жертв полегло под мечами трапперов, сколько невинных голов они срубили? – наг говорил тяжело и хрипло. – Знаешь ли ты, сколько устраивали они массовых публичных казней, сжигая на кострах так называемых «колдунов и оборотней», хотя некоторые из них сами такими же выродками и являлись. Они крушили города, стирали с лица земли древние мифические поселения, прикрываясь при этом возвышенными красивыми словами о «благой цели», о «всемирном равновесии». Это они вынудили нас спуститься под землю…

– Но по легенде о волотах… – хотела возразить я, но наг меня бесцеремонно перебил.

– Это все сказки, глупые легенды и пустой фольклор, который придумали, только чтобы оправдать трапперов. Об этом рассказывают деткам на ночь в качестве колыбельных, но на деле все было гораздо страшнее, София, – змей совсем разошелся, и теперь от его каменного хладнокровия не осталось и следа. Он говорил эмоционально, с жаром в глазах, шипя и хрипя.

– Даже если это все правда, хоть я и не склонна тебе верить, почему вы делаете то же самое? Только между собой? С баггейнами и другими? В чем их вина? – настороженно отступила я чуть назад.

– Твоему обыкновенному человеческому разуму не понять. И даже если бы я хотел, – повторил тот мои слова и интонацию, – не смог бы объяснить тебе, что означает настоящая «благая цель».

Я злобно сверкнула в него молниями из глаз, напрягшись. Наг почти за секунду успокоился и вернулся в свое привычное состояние. Он оправил свой мундир и повел меня дальше. Дверь, у которой мы остановились минуту назад, выводила в подземный змеиный город. Мне казалось, что не может быть ничего прекраснее той комнаты, в которой я только что побывала, но я ошибалась.

Передо мной предстал не просто город – настоящая империя. Повсюду возвышались громадные массивные здания, высеченные из черных атласных скал и походящие на древнегреческие строгие храмы в классическом стиле. И везде, везде царила полная симметрия и геометрически правильная структура. Все было до того четко и правильно, что с непривычки сильно бросалось в глаза. Прямые улочки уводили все к новым и новым многочисленным зданиям или по тропинкам в «мраморные скверы», в которых располагались настоящие скульптурные богатые сады из различных камней и благородных металлов. Они были вырезаны в виде высоких ветвистых деревьев – каждый листочек, каждая веточка и почка – каждый кустарник, каждый цветок и любая травинка. Тут не было естественного света, но все равно было светло и свободно, как днем на поверхности земли. И опять-таки ни одного осветительного прибора не попалось мне глаза. Чудеса, да и только! Здесь было тихо и спокойно – не было галдежа, как в городе баггейнов. Не так много народа шныряло по закоулкам и широким улицам. Никакого неприятного запаха – только сырая прохлада от каменных высоких строений.

– Впечатляет? – спросил наг.

– Еще как! Как это вы… а это… а… – у меня не хватало слов, чтобы задать все вопросы разом. Одним словом (не хотелось, конечно, этого признавать) – гении архитектурного искусства и зодчества эти наги. Просто взгляда не отвести от всего этого обилия насыщенной полноценной красоты. Хотелось все потрогать руками, но они были скованы кандалами.