— Да сущие мелочи, милый Блумер. Проверь вот этого человека.

— Ты подозреваешь, что он?.. — Лицо Блумера растянулось в преглупой улыбке, и за узкими серыми губами показались светло-коричневые зубы, растущие не как положено, а фрагментарно, через один. — Да ну, в самом деле! Ты склонен видеть финики там, где не растут даже бесплодные финиковые пальмы.

— Заткнись и выполняй! Разговорился ты что-то… «Финики»! А то смотри, сейчас как окуну в рукомойник!

— Что ты, что ты… Пошутить не дашь. Сейчас все сделаем. Только мне кажется, что напрасно ты гонишь волну. Не тот он, не тот.

— Работай, Блумер!

Человечек подпрыгнул и, окутавшись дымом, вдруг исчез с шипением, как если бы плеснули воду на раскаленные угли. Струйка дыма, по-змеиному извиваясь, вошла в правое ухо Вадима, и сразу же мучительная гримаса исказила лицо бесчувственного хозяина квартиры. Он несколько раз дернул шеей, по его телу прошла длинная судорога, перешедшая сначала в дрожь, а потом в мелкую тряску. Из ушей Вадима неожиданно повалил все тот же змеевидный, кажущийся живым дым, его струйки схлестнулись над головой Светлова, переплелись, завились клубом… И со стоном из дымного пространства вывалился остроносый Блумер. Сейчас у него был помятый, испуганный вид, совершенно не вяжущийся с его недавним самодовольством. Маленькие желтые глазки моргали, а из нелепого носа, кажется, что-то текло. Разглядев, в каком состоянии вернулся Блумер, хитроумный колдун Гаппонк негромко рассмеялся. Вот у него вид был очень довольный. По всей видимости, Блумер оправдал какие-то его ожидания и для подтверждения этого тому необязательно было что-то говорить. Блумер попрыгал по столу, как переполошившийся цыпленок, одно за другим выкрикивая коротенькие, испуганные слова:

— Я… и не думал!.. так!.. Значит, все-таки!..

— Моя взяла, — удовлетворенно заметил Гаппонк и потрепал все еще не пришедшего в себя Светлова по щеке, — и все-таки, по зрелом размышлении могу сказать: кто бы мог подумать, что Вадим Андреевич и есть нужная нам персона?

— Ух, ух! — скакал по столу красноносый Блумер. — Страшно, аж жуть!..

Тут Вадим пошевелился и открыл глаза. Блумер тотчас подпрыгнул на одной ножке, обернулся струйкой дыма и влился в грани огромного бриллианта, который все так же держал в руках Гаппонк. Маг в сером костюме глянул в лицо Светлова и произнес соболезнующим тоном:

— Вот видите, Вадим Андреевич, что иногда случается с людьми из-за их собственной несговорчивости. Но в нашем случае нет ничего страшного: все еще многократно можно поправить, тем более что нам с вами, я искренне на это надеюсь, предстоит еще много и плодотворно работать. Так, так! Вот вы так и не ответили на мой вопрос: не произошло ли сегодня с вами чего-то необычного, того, чего ни разу еще с вами не случалось?

Сейчас Светлов был более чем далек от того, чтобы хватать своего непрошеного гостя за горло и заносить над его головой монтировку. Вадим шевельнул губами:

— Слу…чилось.

— Очень, очень хорошо, — объявил Гаппонк. — Прекрасно. И позвольте полюбопытствовать, что конкретно с вами произошло такого, что вы сами выделяете в категорию событий необычных и даже в чем-то удивительных? Я понимаю, что я несколько нескромен и вторгаюсь в подробности вашей личной жизни, но ведь это гак, по мелочи, самую малость?..

Вадим хотел ответить, что, мол, ни хрена себе мелочь! Еще он хотел сказать, что его посетитель вовсе не самую малость, а самым наглым и бесцеремонным образом вторгается в то, что его совершенно не касается. И что такие бесцеремонность и хамство не должны оставаться без адекватного ответа… Но вместо этого он слабо улыбнулся и произнес что-то вроде вот этого, беспомощного:

— Случилось вот что. Я… предложил своей девушке руку и сердце, и она согласилась… да. То есть я предложил ей стать моей женой еще три недели назад, но сегодня… сегодня мы подробно обсуждали планы на будущее. И… на будущее…

— Елене Владиславовне руку и сердце? Давно, давно пора, очень достойная молодая дама! — не замедлил рассыпаться в комплиментах новоявленный Акакий Акакиевич. — Это, конечно, прекрасно, свадьба и семейная жизнь, но не было ли еще чего-то, что, быть может, было для вас даже неприятным?.. Ведь когда любимая девушка соглашается стать вашей женой, это как-то сложно назвать неприятным событием, не так ли?

«Что ему нужно? — Утомительные, вялые, ватные мысли возникали в голове Вадима. — Неприятное событие? А что сегодня было? Самое неприятное событие — это явление этого типа в мою квартиру… я так и не понял, как же он сюда вообще попал. А что еще?.. На работе вроде все нормально, хотя самарский партнер продлил срок с переводом платежных средств… Но в этом ничего страшного, это и раньше бывало. Что еще? Чего ему надо? Неприятности… А, ну толстый Леша вывихнул себе руку. Плохо, конечно, но тоже не смертельно. Еще?.. Ну, разве что… А, ну да. Тоже мелочь».

— И с этого момента прошу поподробнее, — сказал Акакий Акакиевич.

— Толстый Леша вывихнул руку, — машинально повторил Вадим уже вслух. — А еще по пути домой я едва не сбил каких-то дурней. Выпили и полезли под колеса, совсем не смотрят, куда прутся.

— И когда это было?

— Да за несколько минут до того, как я пришел домой и обнаружил тут… вас, Ак… какий Акакиевич.

Тот с силой потер свои крупные веснушчатые руки и вымолвил:

— Так. Так! Значит, за несколько минут? Очень интересно, очень примечательно. Пьяные, значит?

— Да. Выпили…

— А как они выглядели?

— Один высокий, худой, второй — среднего роста, плотный, толстенький. В очках, кажется.

— Ясно. И ведь именно сегодня! — Гаппонк снова принялся тереть руки с такой интенсивностью, словно собирался этим экзотическим методом трения добыть огонь. Он смотрел на Светлова веселым взглядом и подмигивал ему попеременно то правым, то левым глазом, а Вадим не понимал, чего хочет от него этот странный, подвижный, как ртуть, посетитель. — Именно сегодня, и все удачно совпадает. Я вас поздравляю!.. — вдруг громко объявил Акакий Акакиевич и широким жестом протянул Вадиму руку. — Вы мне чрезвычайно помогли! Еще больше вы поспособствовали бы решению моих… гм… насущных задач, если бы ответили: как давно живете в этом городе? Вы ведь родились не здесь, верно? Насколько я знаю, ваш отец — военнослужащий и служил в Германии до девяносто первого года, а потом ваша семья переехала в Казахстан?

— Вы все лучше меня знаете. Наверно, наводили обо мне справки? — Вопрос был очевидно глупым, но Светлов не нашел ничего лучшего, как повторить его еще раз: — Вы наводили обо мне справки? (Гаппонк принялся хихикать и потирать руки, а потом, уже совершенно освоившись в новом для себя месте, снова полез в холодильник; на этот раз не ограничился ветчиной, вытащил упаковку мясной нарезки, разорвал и стал поедать.) Вы не ответили, кто вы такой?

— А вы упрямый, молодой человек. До сих пор задаете одни и те же дурацкие вопросы? Так сколько вы живете в этом городе?