— Тише, ты…

— Заходи быстрее, – буркнул Абзац.

Двор как двор. Прямоугольный, заасфальтированный. Старая яблоня у ворот. Гараж. Сарай. Летняя кухня. Беседка, обвитая плетями виноградной лозы. За домом что-то вроде сада с огородом, но достаточно запущенных. Клетки с какой-то живностью. Пустая собачья будка. Ничего особенного. А вот дом примечательный. Настоящий старый казацкий дом. С высоким фундаментом, большими окнами и массивными ставнями. Да, судя по всему, предки этого мента имели высокий социальный статус в станице, да и в материальном плане не были обделены. И когда-то в этом доме жили несколько поколений крепкой семьи. Вот только теперь на всем печать запустения. У высокого крыльца сушилась распятая на деревянных планках вывернутая наизнанку шкура кролика.

– Крольчатину жрет, – пробубнил Паша. – Диетическое мясо…

Абзац не дал ему договорить, сделал в его сторону досадливый жест, призывающий к молчанию.

Они взобрались на крыльцо, Абзац взялся за медную ручку и медленно повернул. Старые двери заскрипели, как бы предупреждая хозяина этого старого дома, что к нему идут непрошеные гости. Затем под их ногами скрипнула половица. Казалось, весь старый дом постепенно приходит в волнение, пытаясь спасти своего хозяина от напасти. По скрипящим половицам Абзац и Паша подошли к залу, на дверях которого висели тяжелые бархатные шторы темно-бордового цвета. Отодвинув шторы, они замерли. Их глазам открылась странная картина, к которой они были не готовы. Хотя после первой встречи с ментом Абзац мог предполагать нечто подобное.

Абзац замер в дверях и мучительно потер висок, хотя голова не болела. Паша прерывисто вздохнул.

А сам хозяин дома даже не заметил, как они вошли. Он не слышал ни скрипа, открывающейся двери, ни шагов. Он был поглощен собой. Он стоял в голубой рубашке с короткими рукавами перед высоким старинным, потемневшим от времени зеркалом. Стоял боком, в руке у него был пистолет. Он целился в зеркало. Он сохранял спокойное, почти веселое выражение лица. Он явно вошел в роль. И нетрудно было догадаться, кем он себя представлял. Своего воображаемого предка, выполняющего приказ, убирающего инакомыслящего во имя государственных интересов.

Абзац внимательно, с любопытством следил за каждым, его движением. Его взгляд скользнул по столу, шкафам – все горизонтальные поверхности были затянуты слоем пыли. На шкафу стояла статуэтка орла, терзающего змею в когтях, – символ минеральных вод. Согласно легенде, орел парил над горами и увидел между скал змею, камнем упал вниз и растерзал ее. Однако змея все же ужалила его под крыло. Преодолевая боль, орел подлетел к целебному источнику и испил воды, что и спасло ему жизнь. Статуэтки орла со змеей продавались на Кавказе на каждом шагу. Эта статуэтка была достаточно большой и, судя по всему, изготовленной из светонакопительного материала, так что в темноте должна была светиться зеленым мерцающим сиянием.

Мент с радостным выражением на лице продолжал целиться в зеркало до того самого момента, пока не увидел, что в зазеркальном пространстве произошли изменения – появились две мужские фигуры. Но к тому времени, когда до него дошло, что в комнате посторонние, он уже настолько погрузился в Зазеркалье, что вместо того, чтобы обернуться, дернулся вперед и попытался войти в зеркало для разборок с незваными гостями.

Стукнувшись головой о зеркальную поверхность, он осел на пол.

— И правда псих, – констатировал Паша.

— Здравствуйте, уважаемый! – сказал Абзац. – Какие проблемы?

Это приветствие очень не понравилось менту. С неожиданной резвостью он вскочил с пола, ринулся вперед и попытался оглушить Абзаца рукояткой антикварного пистолета. По дороге зацепил шкаф, с которого с грохотом свалилась статуэтка орла. От упавшего орла отбилась часть крыла. Пистолет отъехал под диван.

– Сваливайте отсюда! – кричал мент, разыгрывая благородный гнев. – Не полощите мне мозги.

— А у тебя есть мозги? – усомнился Абзац. – Человек с мозгами не стал бы позировать перед зеркалом… Целиться из пистолета в собственное изображение.

— Человек с мозгами, – продолжил мысль Паша в меру своего понимания, – постарался бы спрятать пистолет в укромное место. И закрывал бы двери в дом. И не маячил бы перед зеркалом.

— Идите отсюда, – ныл мент. Глаза у него были пустые, как два потухших уголька.

— Сейчас, сейчас, уйдем, – пообещал Абзац. – Только сделаем так, чтобы ты не пошел за нами. Что ты мне говорил – пропасть без вести может каждый. Например, ты или я? Ну, ты не пропадешь! Просто немного побудешь дома один, подумаешь… А потом тебя найдут. Ничего страшного. Твой коллега лично направил нас сюда; может, заедет после смены проведать.

Абзац перетащил упирающегося мента на кухню, где на столе красовалось старое фарфоровое блюдо с изображением васильков по краю. На блюде лежали остатки недоеденного кролика.

— Помоги мне! – попросил Абзац.

Он бросил Паше отобранные у мента наручники, в которых чем больше дергаешься, тем сильнее они сжимают запястья. Паша поймал наручники на лету, но пустить их в ход не решался. Что-то сдерживало его.

Паша нерешительно топтался рядом. Желание помочь боролось в нем с подозрительностью и нерешительностью.

— Что ты ждешь! Давай! – рявкнул на него Абзац.

Паша приковал наручниками хозяина к батарее, идущей от котла, наклонился, чтобы убедиться, что с наручниками все в порядке, и улыбнулся Абзацу:

— Все надежно.

Он стоял и улыбался, и в этот момент Абзац готов был поверить, что подслушанный ночью разговор был частью тяжелого алкогольного сна. Ведь мог же столкнуть в реку с обрыва и не столкнул, подал руку, когда поскользнулся. Определенно ночной разговор пригрезился…

Абзац вышел из кухни, чтобы забрать антикварный пистолет, который остался под диваном в зале. Отбросив тяжелую бархатную занавеску, он вошел в зал и почувствовал у себя за спиной движение воздуха. В следующее мгновение он успел уклониться от сокрушающего удара топорика для разделки мяса, который Паша прихватил на кухне. Топор был в ржавых пятнах от крови. Совсем недавно им разделывали несчастного кролика, шкура которого была распята у входа в дом.

Уклонившись от удара, Абзац выбил топорик из рук нападавшего и заломил Паше руку за спину. Испытанный прием сработал. Тем более что физически Паша был куда слабее Абзаца. «Не такой уж я и пьяный ежик, – пронеслось в голове у Абзаца, – с реакцией все в порядке. И ночной разговор был не бредом, так что голоса в ушах пока не завелись. Хотя, может быть, лучше, чтобы как раз наоборот – ночной разговор оказался бы бредом, а вместо этого никто бы не нападал».

— Ты скотина, – просипел Паша. – Животное.

— Конечно, – согласился Абзац и потащил его к тому месту, где находился прикованный наручниками мент – потомок мифического стрелка, практикующего выстрелы в спину из-за угла.

— О чем ты говорил ночью по телефону? Вы обсуждали, как это сделать? – в ярости кричал Абзац.