Увлекшись созерцанием окружающей красоты и своими мыслями, Вольдемар не сразу заметил мигающий огонек радиостанции – кто-то вызывал его по аварийному каналу. Нажатие клавиши, и в уши ворвался раздраженный голос:

– Эй, как там тебя, Дескин? Ты там только уснул или уже сдох?

– Хрен ты этого дождешься, я всех вас переживу, – парировал Вольдемар. – Как тебя сюда занесло?

– За капсулой с транспорта долго гонялись, – ответил первый пилот спасательного катера, – пока догнали, пока пилота погрузили, а тут еще твой сигнал появился.

– Пилота? – уточнил Вольдемар.

– Механика, пилот погиб.

Теперь понятно, почему после последнего взрыва транспорт стал неуправляемым и ушел с курса.

– А больше никаких сигналов нет? – поинтересовался Вольдемар.

– Нет, только твой.

Значит, Лабро и ведомый Дескина погибли. Самого Вольдемара с того света вытащила только новейшая система спасения, самостоятельно принявшая решение на отстрел капсулы.

– Подходим к тебе, – сообщил спасатель. – Готовься, сейчас мы тебя вытащим.

– Отставить. Грузите капсулу целиком.

– У тебя черная дыра в башке нарисовалась? – удивился второй пилот. – Зачем нам это железо с собой таскать?

– Это не железо, – возразил Вольдемар, – а спасательная капсула нового истребителя. С бортовым компьютером, между прочим.

Первый пилот сообразил быстрее:

– Хорошо, грузим капсулу. – И, обращаясь уже ко второму: – Ну, что замер? Марш к манипулятору! И быстрее давай.

Через одиннадцать минут створки грузового отсека герметично закрылись, зашипел подаваемый в отсек воздух. Еще через минуту Дескин смог откинуть фонарь и, отстегнув ремни, выбрался наружу, стащил с головы шлем пилота. Кажется, коса костлявой опять просвистела мимо.

– Дескин, – усиленный динамиком внутрикорабельной трансляции голос заложил уши, уже лишенные защиты наушников шлема, – давай быстрее в рубку. Похоже, у нас проблемы.

Ну вот, накаркал. В рубке, кроме пилотов, уже находился механик с транспорта, тот самый нервный молодой человек. И сейчас он тоже не был абсолютно спокоен.

– Что у нас на этот раз?

Первый пилот ткнул пальцем в экран:

– Похоже, истребитель.

Одного взгляда хватило для того, чтобы понять – дело дрянь. С ансарской базы стартовали два истребителя. Пока шла атака, они в бой не лезли, а теперь один осмелел. Если бы база сохранила возможность принимать истребители, то они пошли бы вдвоем. А если он один, то, видимо, база вышла из строя окончательно, и во время второй атаки штурмовики ее добьют. То, что у наших остался только один истребитель для прикрытия, роли уже не играет – прикрывать базу к тому времени уже будет некому. Этот пилот решил продать свою жизнь подороже, и невооруженный спасательный катер для этого самая подходящая цель. Второй попытался спастись и ушел ко второй базе Ансара в системе СВВ-7448. Вольдемар быстро прокручивал в голове варианты спасения. Уйти к своей базе уже не получится, этот курс гарантировал стопроцентный перехват спасателя вражеским истребителем. Вызывать помощь бесполезно, у единственного уцелевшего истребителя топлива на возврат еле хватит, если он ввяжется в бой, то и сам назад уже не вернется. Оставался единственный вариант.

– Поворачивай к планете.

– Куда? – дружно удивилась вся рубка.

– К планете, – повторил Вольдемар, – будем садиться. Это единственный вариант.

– Мы ни разу не садились на поверхность, разобьемся при посадке, – возразил первый пилот.

– Я готов выслушать лучшее предложение.

Пилот громко засопел и начал манипулировать с клавишами пульта, бело-голубой шар пополз к центру обзорного экрана, заменявшего переднее остекление кабины бывшего челнока.

– Системы управления атмосферным полетом в порядке?

– Сейчас проверим!

Второй пилот вывел на экран схему катера и запустил тестовую программу.

– Шасси не работают, их гидросистема демонтирована. Угол отклонения закрылков не больше двадцати градусов. Тормозные парашюты, естественно, никто не поставил, остальное вроде в норме.

Шасси при аварийной посадке лучше не выпускать, угла поворота закрылков тоже должно хватить, а дальше остается рассчитывать только на удачу.

– Ты сам челнок хоть раз сажал? – обратился к Вольдемару первый пилот.

– Только на тренажере, да и то еще в академии.

Ляпнув про академию, Вольдемар прикусил язык, но в стрессовой ситуации на оговорку никто не обратил внимания.

– Тогда ты и сажай. Я понятия не имею, как это делается.

Первый пилот начал отстегиваться от своего кресла. Дескин занял его место. Все следили за экраном локатора, по которому обманчиво медленно ползли две точки.

– Успеем? – с надеждой в голосе спросил бледный от волнения механик.

– Если у него нет ракет, то успеем, – ответил Вольдемар.

– А если есть?

– Тогда успеет он.

– А у него есть ракеты? – не унимался механик.

– Откуда я знаю?! – огрызнулся Вольдемар. – Найди частоту и спроси у него сам, если неймется.

На некоторое время в рубке воцарилась тишина. Вольдемар поправил курс, и теперь катер приближался к атмосфере под острым углом.

– Нет у него ракет! – торжествующе заявил механик. – Если бы были, он бы их уже выпустил.

– Сам вижу, что он пустой. Приготовиться к входу в атмосферу! Вы двое, марш в пассажирский отсек и пристегнуться не забудьте, не хочу при выходе ноги промочить в том, что натечет из ваших тушек.

Первый пилот и механик убрались из рубки. Челнок начал чуть заметно подрагивать.

– У вас теплозащита не демонтирована? – вспомнил интересное обстоятельство Дескин.

– Да кому она нужна? Кто ее отдирать будет? Как висела, так и висит.

Мелкая дрожь сменилась основательной тряской, челнок начал входить в плотные слои атмосферы. Изображение с обзорного экрана исчезло, автоматика закрыла камеры переднего обзора. Исчез и вражеский истребитель с экрана радара. Вольдемар вел челнок по приборам.

Вольдемар бросил взгляд на приборы: скорость семь и шесть десятых километра в секунду, высота сто десять. Пока аэродинамическое торможение шло нормально. Когда высота уменьшилась до шестидесяти километров, а скорость до значения чуть больше четырех километров в секунду, Дескин начал плавно уменьшать угол атаки. Второй пилот с тревогой следил за температурой внешней обшивки.

– Тысяча, тысяча сто, тысяча двести, тысяча двести, больше не растет.

На высоте двадцати километров скорость снизилась до девяти десятых километра в секунду, температура начала снижаться, изображение вернулось на обзорный экран. Челнок находился над огромным водным пространством.