прижгла и зашила рану так, что она почти не болела теперь, забинтованная с особым составом, я не веря своим глазам и ушам, оглянулся на Стирборна и, больше — на Исольфа. Последний сказал:

— Я бы тоже не поверил, конунг, если бы своими глазами не видел. Это сегодня они все уже молодцы, видел бы ты их вчера — орущих, блюющих, в бреду, в крови. Сегодня я только радуюсь их виду и удивляюсь, что все они живы. Я думал, половина умрёт.

— Что, никто не умер?!

— Из тех, кого лечила Свана — никто. При ней умерли несколько, точнее, она сама отпустила их, — кивая, сказали помощницы.

Изумляясь, я обернулся на алаев, что шли за мной. Исольф, Стирборн и Рауд гордо улыбались, как и Гагар, а Торвард, как и я, восхищённо качал головой, в уголках его всегда весёлых голубых глаз играли искорками весёлые мальчишеские морщинки.

— Сигню великая гро, Сигурд, — сказал Гагар, — она в пятнадцать уже могла то, что до сих пор не умеет и не знает никто.

— Ты как-то очень удачно женился, Сигурд! — рассмеялся Торвард.

И его смех подхватили все. Нам было чему радоваться. Мы нашли наших Гуннара и Берси, выздоравливающими, ещё немного бледными от потери крови, но со здоровыми улыбками и блеском в глазах.

Мы выиграли битву, первую битву на пути к единой Свее, самую важную, ведь первая битва сообщает боевой дух, объединяет войско в настоящий боевой кулак. После первой победы воины начинают верить в будущие и легче добывают их.

Да мы потеряли многих. Много десятков остались навсегда на этой земле и завтра мы проводим их с почётом в Валхаллу, чтобы навеки помнить. Нам не удалось добыть победу без крови, но каждая пролитая капля стоила того.

Окончательно я это понял во время тризны.

Трупы наших воинов и защитников Норборна лежали сложенные на громадном погребальном костре в середине Норборна, вероятно там, где была некогда главная площадь города. Развалины стен окружали нас, стен сгоревших домов, чёрные и серые, превратившиеся в хрупкие угли. Стены города частью сгорели, частью были разрушены нашими катапультами и позднее тоже сгорели в огне пожаров. Но огромные валуны по-прежнему окружали то, что было Норборном. Позднее эти валуны станут границей огромного кургана, что поднимется над погребальным костром.

Солнце высоко стоит над горизонтом, его лучи отражаются от золотых корон йофуров, одетых в белоснежные одежды. Факелы в руках. У воинов в руках шапки, наполненные землёй, песком, тем, что накроет сгоревшие тела мёртвых и образует огромный курган — всё, что останется от Норборна…

Молчание владеет всеми. Скорбное уважение на лицах. Погибшие товарищи, с которыми мы столько месяцев готовились, шли сюда на Норборн, ушли в Валхаллу. Осталась только эта уважительная, наполненная горечью церемония прощания уже не с ними, с их останками, они сами, их души ушли без возврата…

Все алаи здесь, кроме, неспособных ещё участвовать в тризне, Гуннара и Асгейра Берси. Сигурд посмотрел на Сигню, они с двух разных сторон подходят к горе мёртвых тел. Запахи тления смешаны с затихшими почти запахами гари, но несколько мгновений и огонь поглотит всё.

Боян заводит Песню Прощания:

«Славные воины Сонборга и Брандстана! Вы ушли в Валхаллу, осталось лишь честь отдать мёртвым вашим телам.

Вы сражались как герои и теперь пируете за столом Одина.

Когда-нибудь и мы присоединимся к вам.

Прощайте и вы, храбрецы Норборна!

Прощайте, ратники Самманланда, погибшие в первой славной битве, оплатившие победу своей кровью.

Будем вечно помнить ваши имена и ваши лица!

Не забудем героев, не забудем битву под Норборном!»

Сигурд подаёт Сигню знак, и они одновременно подносят факелы под основание костра, пакля, пропитанная специальной смесью и хворост, уложенные здесь, занимаются разом, йофуры только успевают отойти от дружно взявшегося костра, разом охватывающего всех мертвецов.

Торжественно-величественное мгновение. Едва костёр прогорит, воины один за другим подойдут со своими шапками и насыпан будет курган. А дальше встанут на нём столы хмельной тризны. Здесь будут выпиты сотни кубков вина и браги. Здесь же оставлены будут и эти кубки, увенчивая собой курган, кторый обрастёт травой, цветами, но будет возвышаться ещё и через сотню лет…

Но неожиданно для всех происходит то, чего никто не ждал…

Сквозь гул огромного траурного пламени вдруг несётся крик:

— Сдохни, проклятая ведьма!!!

Стрелы, одна за другой, настигая друг друга в воздухе, летят в Сигню…

В Сигню!!!

— Сдохни, Сонборгская ведьма!

— Сдохни, шлюха, погубившая Норборн!

Все, кто находится рядом, бросаются к ней. Ближе всех Исольф. Он опрокидывает её на землю, закрыв своим телом, а Торвард, схватив один из кругом разложенных в траурном порядке щитов, прикрывает их обоих.

Сухой долговязый Гагар, выхватив меч, отбивает прилетевшее уже и копьё. Стирборн и Рауд, вслед за Сигурдом бросаются туда, откуда прилетели стрелы и копья…

Несколько мгновений, стрельба заканчивается, конунг и два алая, ратники вводят в круг стоявших вокруг гигантского костра несколько норборнцев из тех, что были пленными.

— Вы посмели осквернить священное действо — тризну по павшим, — глухо и грозно говорит Сигурд, — за это вы умрёте.

Сигню подходит к нему, вся перепачканная в саже, на которую ей пришлось упасть, спасаясь. Но корона у неё на распущенных по обычаю волосах, хотя и они испачканы в пепле и угле, как и лицо. Она смотрит на норборнцев, уже обезоруженных, но с ненавистью смотрящих на неё.

— Я спасла ваших стариков, ваших жён и детей. Я спасла бы и вас, если бы вы не держались за вашего глупого и злого конунга. Вы же решили, что путь ненависти лучше, чем путь любви и жизни?!

Она смотрит на мужа:

— Убей их всех, Сигурд! — говорит она. — Всех оставшихся норборнцев! — её взгляд горит. — И тех ратников, что охраняли их — нельзя доверять тем, кто способен ударить в спину во время траурной песни. Но ещё более — тем, кто забыл свой долг и верность своему конунгу и не сторожил как должно пленных врагов! — её глаза сверкают чёрным огнём, отблеск погребального пламени на её коже, на волосах, на белом в чёрной грязи платье. — Убей их всех!

И это немедленно исполняется.

Тела убитых будут брошены на съедение зверям, они не пополнят тех, кто с достоинством погиб в бою и с честью возложен на почётный костёр. Предателям нет места среди достойных.

Глава 6. Смятенье чувств

Ольха и ясень. Ясень и ольха.

Сплетайте ветви, стволы соединяете.

Внутри вас жизнь сильнее всего