панике бежали по полю обратно в деревню, оставив на месте более 30 человек убитыми и ранеными».

В 18 часов 20 минут 11 октября воевода Земской рати генерал-лейтенант Дитерихс подписал свою директиву войскам, скрепленную за начальника штаба Генерального штаба полковником Бафталовским № 1686/оп.

«Комгруппам Поволжской, Сибирской, Сибказ, Двказ. Копия комполка Прамурского пограничного.

Противник ведет наступление в районе Черниговца. Имея в виду дать решительный бой противнику на фронте Ивановка – Вознесенское, приказываю:

1. Генералу Смолину продолжать выполнение поставленной задачи частями Сибирской группы и броневиками. Конницу, ввиду утомления, сегодня же вечером вытянуть из боя и направить: а) Волжскую и Прикамскую конные дружины в Ляличи в распоряжение генерала Молчанова и б) Московскую и Петроградскую конные дружины в Никольск, погрузив их в вагоны, тоже в распоряжение генерала Молчанова.

2. Поволжской группе в течение 12 октября сосредоточиться в районе Ляличей, с целью перехода из этого района в наступление на север.

3. Сибказгруппе сосредоточиться полностью в районе Осиновка – Ивановка, имея в виду оборону Ивановки и наступление на Ображеевку. Штабу быть в Осиновке.

4. Дальневосточной казачьей группе, за исключением частей, оставшихся на охране железной дороги, к полудню сего октября сосредоточиться в Кремово и быть в моем распоряжении.

5. Генералу Смолину из пограничной стражи сосредоточить к вечеру 12 октября в районе Никольска 130 человек, сняв их с охраны желдороги с целью усиления гарнизона Никольска».

В 0 часов 40 минут в штабе Сибирской группы был получен оперативный приказ воеводы от 11 октября за № 1686/оп.

Между тем противник (красные) возобновил наступление вдоль линии железной дороги, постепенно оттесняя части белых.

Обстановка сложилась крайне неблагоприятно: а) в тылу, на единственном пути отхода группы, с. Монастырище занято красными; б) каких-либо переправ через реки Скотская и Монастырка вне села Монастырище нет; в) двигаться по полотну железной дороги с артиллерией и обозами – значит рисковать всем, так как на двух больших железнодорожных мостах нет настила; г) подавляющее превосходство сил красных, которое становилось особенно чувствительным после отозвания конницы генерала Хрущева. Все это понудило генерала Смолина, после короткого размышления и обсуждения положения со своим начальником штаба, к вызову в 1 час 15 минут 12 октября к телеграфному аппарату из штаба Земской рати полковника Озолина.

1 час 15 минут 12 октября.

Разговор по прямому проводу генерал-майора Смолина и полковника Озолина.

Генерал Смолин начинает разговор: «Противник, тесня мои части, находится на перекрестках дорог на линии Халкидона. Переправа через реку в 8 верстах. Двигаться вдоль линии железной дороги невозможно – нет переправ, настилов на мостах. Речки на этом пути непроходимы ни для кавалерии, ни для обоза, ни для артиллерии. В связи с полученной новой директивой и задачей, поставленной мне предыдущей директивой, положение создается слишком тяжелое и рискованное. Рискую потерять многое. Все».

Полковник Озолин: «Добрый вечер, ваше превосходительство. Я не понял, что вы хотите».

Генерал Смолин: «Мне придется, по-видимому, отойти на переправу реки Лефы на Лучки, если успею это сделать, ибо противник уже у северной окраины деревни и выполнить директивы не могу».

Полковник Озолин: «Я все-таки ничего не понимаю».

Генерал Смолин: «Что вам угодно понять?»

Полковник Озолин: «Разве путь движения на Монастырище невозможен?»

Генерал Смолин: «Монастырище занято, переправы не годятся».

Полковник Озолин: «Значит, и противника нельзя ждать с севера. Наверное, и он через переправы не пройдет».

Генерал Смолин: «Противник перейдет через Монастырище».

Полковник Озолин: «Я ответить ничего не могу. Постараюсь доложить начальнику штаба. Сейчас иду докладывать».

Генерал Смолин: «Ждем пять минут».

Вернувшись от начальника штаба Земской рати, полковник Озолин передает генералу Смолину: «Передаю решение начальника штаба. Отправить через Лучки на Вознесенское все то, что не может пройти по железной дороге с необходимой охраной. Со своей пехотой двигаться на Монастырище и продолжать выполнение директивы. У вас по железной дороге пойдут ведь и броневики, так что артиллерия будет. Монастырище атаковывается частями генерала Бородина при артиллерии со стороны Манзовки. Ваш подход облегчит его задачу, и вы, при его поддержке, сможете выполнить директиву. Ваш сборный пункт Вознесенское. Прошу все время с нами держать связь».

Разговор был закончен. Приказание начальника штаба Земской рати было более чем определенно. Однако ввиду того, что от полковника Мельникова, занимавшего деревню Вадимовка, за 11 октября донесений у генерала Смолина не было, и обстановка в районе Вадимовка для командующего Сибирской группой не была известна, генерал Смолин счел отправку артиллерии и обозов из Халкидона через Лучки на Вознесенские без сильного прикрытия делом крайне рискованным. Выделить же достаточное прикрытие из состава группы, ввиду ее малочисленности, не представлялось возможным. Ведь даже вместо требуемых директивой воеводы от 10 октября за № 1680/оп 150 конных едва-едва удалось набрать для занятия селения Лучки только 30 конных разведчиков Иркутской пешей дружины, которые и были высланы туда в 3 часа 12 октября. Собственно говоря, генерал Смолин в 14 часов 30 минут 12 октября, с будки 172 версты, отдал приказание полковнику Аргунову об отправке конных разведок обеих дружин (Томской и Иркутской пеших), но затем это приказание было видоизменено и на Лучки ушла одна только разведка Иркутской пешей дружины. Оставление разведки другой пешей дружины (Томской) при главных силах Сибирской группы вызывалось крайней необходимостью, так как в случае ее ухода на Лучки, ввиду отозвания конных дружин генерала Хрущева, генерал Смолин оказался бы без единого конного всадника.

Полный текст первоначального приказания генерала Смолина полковнику Аргунову о высылке разведок на Лучки таков: «Во исполнение директивы воеводы приказываю с рассветом 12 октября выслать через Халкидон в Лучки конную разведку Томской и Иркутской дружин с задачей уничтожить переправы через реку Лефу и занять Лучки. Я 13-го или 14-го прибуду в Вознесенское. По прибытии Вас в Лучки установите тесную связь с полковником Мельниковым, занимающим Вадимовку. В случае невозможности удержать Лучки отходите на Вознесенское, поставив об этом в известность полковника Мельникова».

Мы не будем сейчас вдаваться в подробное рассмотрение предложения генерала Смолина и окончательного решения начальника штаба Земской рати и лишь отметим, что это решение оказало весьма существенное влияние на создание обстановки, в которой пришлось действовать частям генерала Смолина 14 октября в бою, от которого зависела судьба всего белого Приморья на ближайшее время (октябрь – ноябрь 1922 г. во всяком случае).

В 3 часа ночи того же 12 октября генерал Смолин, находясь на будке у 172-й версты, отдал полковнику Аргунову приказание следующего содержания:

«Приказываю Вам ввиду сложившейся обстановки постепенно отходить на разъезд Манзовка, где я буду находиться со штабом; у будки, занимаемой сейчас штабом, оставляю роту полковника