Да, хорошие были времена…

Из нас могла бы получиться идеальная пара, если бы он не запудрил мне, наивной девочке-сироте, мозги. И если бы он не был таким бабником-кретином!

Я слышу, как на кухне журчит вода — он наливает себе попить. Затем еще раз наливает. Ещё и ещё. У него сушняк!

Затем я слышу, как хлопает дверца холодильника и шаги. Перед моими глазами появляется стакан с водой — Мирон мне его протягивает, а я не на стакан вовсе смотрю, а на его напрягшийся бронзовый торс, на которых всё ещё блестят капельки влаги, будто манят… Так и хочется слизать их языком.

Чтобы отвлечься от провокационного зрелища, я быстро выпиваю воду. Полностью. Мирон забирает у меня стакан и вдруг заявляет:

— Поехали!

— А? — выгибаю бровь.

— Прогуляемся. Давно выходила на улицу?

Покусываю губу, думая.

Давненько.

— Дома есть нечего! В ресторан поехали, потом по магазинам. Поможешь мне обновить гардероб? — смотрит на меня, многозначительно играя бровями. А глаза-то горят!

Я опускаю ресницы, качая головой.

Меня никак не отпустит. Всё трусит и трусит от горячей дрожи, которая до сих пор напирает и концентрируется в твёрдом комочке между ног. Я крепко сжимаю бёдра, чтобы её хоть немного усмирить.

Чёрт…

Я правда изголодалась за столько месяцев!

Этот оргазм… он был изумительным. Настоящий атомный взрыв.

Но так дальше не может продолжаться. Мы сорвались. Больше секса не будет! Только, если Мирон попросит у меня прощение и разведётся с Верой! Всёёёё! Я, может быть, подумаю над тем, чтобы дать нашим отношениям второй шанс.

— Так, ладно! Это не обсуждается! Я должен тебя накормить, поехали говорю!

— Еду можно и на дом заказать… — я упираюсь, пока Доронин тащит меня за руку к шкафу.

— Пошли, пошли! Потом спасибо мне ещё скажешь за то, что вытащил! Ребёнку нужен кислород, побольше движений, а его маме приятные впечатления!

* * *

В конце концов, Мирон всё же вытащил меня из дома, помог выбрать одежду, даже волосы мои сам феном посушил, при этом улыбался, как мальчишка. А потом посадил в свой шикарный автомобиль и отвёз в центр города в один из самых лучших ресторанов города. Нет, не в тот, где Галка работала! А тот, который однажды похвалил наш президент.

Я позволила себе расслабиться… Ну и ладно! Разок можно, тем более я это делаю в первую очередь для ребёнка. В последнее время совсем никакой радости! А здесь, в ресторане элитной французской кухни, очень красиво и людно. Я опять почувствовала себя нужной, любимой! Главное, женщиной! В элегантном вечернем платье, окружённая вниманием самого завидного мужчины в стране. Мирон даже костюм парадный надел, распушив перья как павлин. Сидел с гордым видом, внимательно наблюдая за мной. Его синие-синие глаза продолжали гореть. Так, как при нашем первом поцелуе.

Вспомнила об этом, и губы запылали.

Такой красивый, вежливый, галантный…

Захотелось схватить его за края пиджака, дёрнуть на себя и снова поцеловать!

Но нельзя…

Нельзя, черт!

Хочется плакать и биться головой об стенку от того, как меня корёжит! Как трудно бороться с двойственными чувствами внутри меня.

Только сегодня, Ди… Только сегодня.

Расслабься. Позволь себе забыться. Представь, что всё это — волшебный сон.

Нам приносили блюда. То одно, то другое, третье… пятое, десятое. Мирон что-то разошёлся и был сегодня слишком щедрым. Давно не ела такой вкуснятины! А какая была подача — умереть не встать. Хоть порции и малюсенькие, но клянусь, за ложечку одного из такого дорогостоящего блюда можно продать душу. Особенно, когда ты беременна и кушаешь за двоих! А сын Доронина — тот ещё гурман.

— Ну как тебе, все вкусно? Нравится? Ресторан, атмосфера, внимание…

— Да, спасибо. Всё чудесно, — мои щёки запылали.

И правда, настроение стало в тысячу раз лучше! Сама атмосфера меня расслабила и вынудила забыться. Особенно, когда вдруг заиграла волшебная музыка и Мирон протянул мне руку:

— Потанцуем?

— Я… Я…

Поздно.

Он грациозно встал из-за стола и увлёк меня в центр зала, где уже наслаждались танцем другие парочки из высшего общества.

Мирон прижал меня к себе, его рука заскользила вниз по моей спине, властно легла на поясницу. Миллионер начал плавно двигаться, прижимая меня к себе и баюкая в невероятном тепле своего красивого тела.

Зашептал на ушко…

— Сегодня день, когда мы должны обо всём забыть, ладно? Выключим головы, позволим себе им насладиться. Завтра будет завтра… Можешь снова стать колючкой, но сегодня… Прошу! Хотя бы сегодня отбрось все тревоги и будь моей, Ди! Будь моей…

До чего же трепетно прозвучали его слова, моё сердце сжалось в груди, а потом совершило тройное сальто.

Прикрыв глаза, я выдохнула. Выдохнула и отдалась всему тому, что начало со мной происходит.

Один вечер…

Всего один вечер и одна ночь!

Так, мы танцевали, опять пробовали блюда и даже почти душевно разговаривали о самом разном. Потом гуляли в саду при ресторане, наслаждались десертами и невероятно вкусным фруктовым чаем, а потом я поняла, что устала. Выдохлась. Не заметила, как задремала в машине, пока Мирон вёз меня обратно на квартиру.

Как же я соскучилась по этому настроению!

Боже, как мне было хорошо!

Все тревоги забылись, будто их никогда и не существовало, на душе было легко, воздушно — настоящий рай! Я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался! Я хотела, чтобы Мирон остался таким навсегда. Я хочу… хочу, чтобы он любил меня по-настоящему. Чтобы не использовал ради секса, не притворялся, не играл со мной как с куклой! А был моим первым, верным и единственным.

Мирон прикрыл меня своим пиджаком и плавно вёл машину. Он решил отказаться от услуг шофёра и провести этот вечер наедине. Его охрана следовала за ним на отдельном автомобиле, а я закуталась в его пиджак, который хранил тепло его тела и его личный запах. М-м-м! Как потрясающе приятно…

Потом меня с воздушной лёгкостью оторвало от кресла, и я оказалась прижатой к твёрдой груди. Я по-прежнему не открывала глаза, ценя каждый миг, потому что боялась, что прекрасная сказка вдруг возьмёт и исчезнет.

Мирон нёс меня на руках с особой заботой и бережливостью. Сейчас я дышала только им… Находилась в лёгкой полудрёме, словно выпила несколько бокалов вина. Мужчина положил меня на кровать. Чувственные пальцы легли на моё платье и осторожно его сняли… Мирон оставил меня в одних только трусиках и лифчике, накрыв одеялом.

Что?