– Постой, дай припомнить… был один актер, который убил постановщика за то, что тот заставил его играть все сцены, сидя в плетеном кресле. И актриса. Она убила художника по костюмам, потому что ей не понравилось, что все туалеты ее героини розового цвета. Еще был один режиссер, который убил трех женщин, потому что ему нравилось, как они смотрятся в его доме, и он хотел усадить их тела на стулья…

– О'кей, это все нечто сверхъестественное. Но тогда вы нашли преступника. Убийство при помощи софита. Что ты об этом думаешь?

– Мы не можем думать. Мы должны продолжать работу, – сказал он. – Пойдем. Лучше я поскорее довезу тебя до дома.

– Спасибо.

– Пожалуйста. А с тобой забавно, особенно за пиццей.

– Спасибо.

Через несколько минут они подъехали к дому. Билл проводил ее до дверей. Подождал, пока она откроет дверь и отключит сигнализацию. Затем, так же как это делал Лайам, осмотрел весь дом.

Он вернулся в гостиную.

– Запри за мной…

– …и снова включи сигнализацию. Я знаю. Спасибо, Билл.

– Ничего, что ты побудешь одна? – Он прикоснулся к ее щеке. – Глупый вопрос. Я знаю, что у вас с Лайамом все по новой?

– Не совсем так, – уклончиво ответила она. – Но хорошо, что сейчас мне не приходится постоянно быть одной.

– Значит… он остается здесь… с тобой?

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. В тот единственный раз, когда она пила с Биллом кофе, она еле удержалась от того, чтобы не расплакаться у него на плече. С ним она чувствовала себя как за каменной стеной. Невозмутимый, уравновешенный, сильный, и смелый. Она понимала, что он хотел бы продолжения отношений, и это была одна из причин, по которой она резко оборвала их. И по тому, как он касался ее щеки и смотрел ей в глаза сейчас, можно было судить, что он искренне беспокоится о ней и любит ее.

– Эй, – сказала она, отводя его руку и тепло пожимая ее, – он действительно отличный телохранитель. И что бы ни случилось в будущем, я рада, что сейчас не одна.

– Серена, у тебя есть будущее. Страстное, драматичное, тебе только нужно попробовать… Мы увидим это!

Страстный и драматичный сам, он взял ее за плечи и поцеловал в лоб.

– Запри за мной…

– Обязательно, не волнуйся.

Лайам подъехал к дому Джеффа и Мелинды ровно в восемь тридцать. Пока он стоял на пороге, до него из гостиной долетали отзвуки ссоры. Обычная ссора между мужем и женой?

Он позвонил и ждал. Дверь открыла Мелинда.

– Лайам, – сказала она, не утруждаясь изобразить хотя бы элементарную вежливость.

– Можно войти?

– А если я не позволю? – Она помолчала секунду. – Предъявишь ордер на арест?

– Я больше не коп, Мелинда.

– Да, но ты частный детектив. Что ж, мы уже ответили на кучу вопросов. И так как ты больше не коп…

– Позволь ему войти, Мелинда, – сказал Джефф, появляясь за спиной жены.

Мелинда надула губы. Она и Серена были очень похожи, Лайам узнал это выражение. Мелинда была очень привлекательная женщина, но следы переживаний наложили тень на ее черты.

Она отошла от двери, пропуская его.

– Входи, Лайам, – сказал Джефф. – Хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, благодарю.

– Присядь.

Лайам взял стул, оглядывая гостиную. Джефф сел напротив него. Мелинда стояла за спиной мужа.

– Я не посылал эту коробку конфет, – спокойно заявил Джефф. – Ты ведь пришел из-за этого, да? Я не имею ничего против Серены. Черт, я знал Серену, когда она еще была девочкой. Мы с Мелиндой смотрели все ее спектакли. Сначала в школе, потом в колледже. Мои дети благодаря ей поступили в лучший колледж. Не знаю, что еще сказать… У меня нет никакой причины желать зла Серене.

– Моя сестра знает, что ты здесь? – резко спросила Мелинда.

– Нет, она не знает.

– Разве ты не должен охранять ее? Разве не это твоя прямая обязанность? Если ты больше не коп, то не имеешь права мучить нас своими расспросами.

– Мелинда, я не собираюсь мучить вас. Я пришел, чтобы выяснить, что происходит между вами двумя. И спросить, не знаешь ли ты, кто мог иметь хоть какую-то причину для того, чтобы убить Джейн, и кто мог воспользоваться кредиткой Джеффа.

Джефф глубоко вздохнул.

– Джейн была настоящая сука. На площадке кричала на всех… – сказал он. – То не так, это не так… Как-то устроили вечеринку, где мы все познакомились с ней… тогда она была очаровательна. Но потом резко изменилась. Однажды она прекратила притворяться и сказала каждому, что о нем думает. Она действительно считала, что весь мир должен крутиться вокруг нее. Поэтому… кто может сказать, кто ненавидел ее больше? Она мнила о себе бог знает что и стала совсем сумасшедшая… А что касается моей кредитки… – Он задумался, глядя на Мелинду. Затем пожал плечами. – Мы пользуемся кредитками каждый день…

– И часто теряем их, – добавила Мелинда.

– И рвем тоже часто, – сказал Джефф. Он поднял руку. – Вот все, что мы можем сказать. Серена вытаскивает нас из разных неурядиц с поразительной частотой. Зачем же мне хотеть, чтобы с ней случилось что-то плохое?

– А о чем вы спорили? – не унимался Лайам. Джефф открыл рот.

Лайам был уверен, что Мелинда в этот момент пнула его в спину.

– Мы женаты, – сухо произнес он. – Что еще ты хочешь? «Правду», – подумал Лайам. Он решил не настаивать. Ему нужно поговорить с Джеффом наедине. Как-то надо это организовать, и так, чтобы Мелинды не было рядом.

– Что ж, спасибо, что приняли меня, – сказал Лайам. Мелинда не ответила. Она смотрела на него с каменным лицом.

Джефф поднялся.

– Я провожу…

Когда они вышли в прихожую, Джефф сказал:

– Что мне кажется странным, так это то, как умудрилась Аллона съесть эти конфеты и не отравиться? Выходит, она знала, какие можно есть, а какие нет? Ведь уже доказано, что именно мышьяк был в шоколаде?

– Действительно, очень странно… или это поразительное везение. Согласно произведенному анализу, только в одной конфете был мышьяк.

– А вы планируете поговорить с Аллоной?

– Я планирую поговорить с каждым, – заверил Лайам.

– И хорошо, что поговорил со мной здесь. Я больше не войду в павильон. Что бы там еще ни случилось, опять обвинят меня.

Лайам внимательно посмотрел на него.

– Ты был на студии, когда прислали эти конфеты?

– Конечно, был. У Серены намечалась сцена, где она попадает в саркофаг, как в ловушку. Это моя работа, вернее, была моя работа, проверить, чтобы все было сделано правильно.