Проходя мимо дома с башней, Эш взглянул на арку. Там явно кто-то прятался, но, заметив прохожего, тень опасливо втянулась внутрь и исчезла из виду.

А откуда-то из глубины переулка доносились два мужских голоса, которые сыпали руганью, перекрикивая друг друга.

— Я просил у тебя хотя бы пять! Пять взрослых крапчатых аспидов!.. А это что?.. — возмущался один из собеседников более молодым голосом.

— Сам сказал, если не найду аспидов, шептуны тоже сгодятся! А теперь что? На попятную? — басил второй.

— Так у шептунов даже у взрослых яда в два раза меньше, чем у аспидов. А ты мне детенышей притащил!

— Какие детеныши, ты глаза-то разуй!..

Эш отправился на звук ссоры, и вскоре увидел вздорящих на ступенях аптекарской — помятый со сна кругленький человечек в ночном колпаке размахивал руками на очень смуглого крепкого мужчину в запыленной одежде и с плетеной корзиной в руках, откуда доносилось шипение змей.

— … Не нравится товар — так найми змеелова! — прикрикнул он на аптекаря. — Хотя постой, он же помер!.. Так что бери, что дают, или на свои снадобья будешь яд с зубов своей жены собирать!

— И то правда — найми змеелова, — вмешался в разговор Эш. — Тебе сколько аспидов нужно? Десяток? Дюжину? К вечеру принесу.

Круглый аптекарь и смуглый человек с корзиной одновременно обернулись к нему.

— Не лез бы ты, парень, куда не просят, — угрожающе проговорил смуглый, в то время как аптекарь, мигнув маленькими глазками и удивленно вытянув губы трубочкой, охнул.

— Вот! — воскликнул он, указывая пальцем на Эша. — Вот как надо дела делать, голубчик! И никаких четырех дней, и половины платы вперед! Я ведь правильно понимаю, молодой человек? — обратился он к Эшу. — Словесной договоренности будет достаточно?

Эш со сдержанной улыбкой кивнул, указывая на большую вывеску сверху.

— Я вижу, ты уважаемый человек, занимающийся благородным делом. Твоего слова мне будет довольно.

— Вот! — снова воскликнул аптекарь, снова указывая пальцем на Эша. — И знаешь что? Я ему верю! Верю! — повторил он, брызгая слюной. — Потому что он ведет себя, как достойный человек!

— Он вообще проходимец какой-то, я его не знаю! — взревел смуглый.

— А вот это, возможно, лучшая для него рекомендация, — сердито тряхнул щеками аптекарь. — Да! Именно так. Лучшая рекомендация! Я нанимаю этого молодого человека. Понял? А ты — срамник и прохвостень. Забирай отсюда своих шептунов! Заходи, голубчик, — обратился он к Эшу, открывая перед ним дверь. — Заходи…

— Ты еще пожалеешь! — крикнул аптекарю в спину смуглый. — Учти, вечером я возьму с тебя за товар двойную цену!

Толстяк в ответ только захлопнул дверь.

— Ни стыда у человека, ни совести, — срывающимся от возмущения голосом проговорил он. — А ты проходи, присаживайся…

Эш осмотрелся.

Эта часть дома представляла собой аптекарскую лавку. На выкрашенном белой краской прилавке ровными рядами толпились склянки и мешочки с травами, пахло мятой, зверобоем и полынью. Возле прилавка стояла испуганная немолодая женщина в чепце и длинной белой сорочке. Ее плечи прикрывала длинная клетчатая шаль.

— Пошла отсюда! — беззлобно пшикнул на нее аптекарь. — Сейчас госпожа проснется, а ты неприбранная и в лавке околачиваешься!..

Женщина с поклоном тут же исчезла в задних комнатах.

— Не терплю, когда сюда прислуга заходит, — пробормотал он. — Вечно что-нибудь приберет здесь по-своему. А у меня, между прочим, лекарства заказывает сам синьор Даган. Сам синьор! — вскинул аптекарь указательный палец вверх. — А тут приходят всякие… И ставят мою репутацию под угрозу. Мою репутацию!.. — не унимался толстяк. Шумно выдохнув, он уставился на Эша.

— Значит, до вечера принесешь дюжину?

— Принесу, — кивнул Эш. — Ты яд-то сам собираешь, или помочь нужно?

Аптекарь махнул рукой.

— Сам… Все сам. Всю жизнь я все делаю сам…

Кряхтя, толстяк присел за прилавок, подпирая щеку рукой.

— … Даже травы предпочитаю собирать сам, хотя поясница уже никуда. Потому что как ни попросишь — обязательно чушь какую-нибудь принесут. Просто отчаянную чушь! И как я такое буду в своих сборах использовать? А?

— По-видимому, никак, — улыбнулся Эш.

Аптекарь ему нравился.

— Вот то-то и оно, — вздохнул толстяк. — А тут еще… Только змей мне не хватало ловить самому. Бегать по лесу с рогатиной и по кустам выкаблучиваться.

— Не волнуйся, я сделаю все, как надо, — заверил его Эш.

— Если принесешь мне змей до заката, заплачу за каждый хвост аж по четверти мины. Старых, больных и первогодок не приноси — не возьму. Мне нужны исключительно здоровые и взрослые особи.

— Я понял.

— Тебя как звать?

— Эш.

— Эш откуда? — деловито спросил аптекарь.

— Из Сорса, — без запинки выпалил Эш название города, которым представлялся Никкаль.

— Из Сорса? — задумчиво проговорил толстяк, всматриваясь в юношу внимательными, умными глазками. — Вот, значит, как. Далеко же тебя занесло, Эш из Сорса.

— Жизнь полна неожиданностей, — совершенно искренне сказал Эш.

— Это да, — кивнул аптекарь. — А я, если вдруг ты не знаешь, Сигур. Сигур из Гирсу, соответственно.

— Рад познакомиться.

— Скажу то же самое, если вечером ты мне принесешь корзину ползучего добра, — сказал тот. — Что ж, удачного тебе дня, Эш из Сорса…

Эш вышел из аптеки, до смерти довольный собой и сегодняшним утром.

И тут услышал писклявый девчачий возглас:

— Помогите! Помогите!..

Он рванулся на зов, даже не задумываясь. Направление звука Эш определил безошибочно и сейчас несся туда со всех ног.

— Помогите! — снова воскликнула девочка.

Эш пробежал мимо жилых домов и свернул к заколоченной гончарной мастерской, с заднего двора которой и доносился голос.

— Помогите, кто-нибудь!

Не глядя, Эш перемахнул через забор, и в это же мгновение на него из-за дерева выскочил неудачливый ловец змей.

— Ну, здравствуй, паскуда, — с недоброй улыбкой проговорил он, наступая на Эша и играя ножом. — Что, решил урожай с чужого поля собрать? Хлебное место нашел? Не выйдет… У нас здесь, сосунок, есть правила…

Девчонка-оборвыш, подобрав юбку до самых колен, мелькнула у него за спиной и бросилась к передней калитке.

— Не делай этого, — искренне попросил Эш. — Ты даже…

Смуглый слушать не стал.

Он бросился на Эша — стремительно, готовый нанести мощный удар в ничем не прикрытую грудь.