– Замечательный, – подтвердил Данте, главным образом из вежливости. И, холодно сверкнув глазами, поинтересовался: – Сколько ему?

– Два месяца, – ответила Анита.

Данте задумался, явно погрузившись в вычисления. Судя по тому, как он помрачнел, расчеты сходились.

– Позвольте я угадаю? – расплылась в неискренней улыбке я. – Вы двое… – я щелкнула пальцами, подбирая подходящее слово, – … подружились ровно одиннадцать месяцев назад?

– Ровно-неровно, но приблизительно одиннадцать месяцев, – пробурчал в ответ Данте.

– Прекрасно. – Я снова подарила ему неискреннюю улыбку.

– Данте, неужели ты сомневаешься в том, что это действительно твой ребенок? – «изумилась» Анита. – Да ты только взгляни, как сильно он на тебя похож! Не правда ли? – обратилась она ко мне.

– О да, несомненно, сходства просто масса! – поспешила воодушевленно заверить я. – Данте, ну, сам посуди, – обратилась я к по-прежнему скептически настроенному мужчине. – Две руки, две ноги! Голова одна, и мозгов в ней пока так же мало, как и в твоей. И действует на одних инстинктах. Право слово, твоя точная копия!

Последние слова я произнесла достаточно тихо, но Аните и первых хватило, чтобы больше не искать поддержки с моей стороны.

– Значит, ребенок мой? – изобразил любопытство Данте, проигнорировав мою реплику. – Хм. Очень интересно. И почему ты сообщаешь мне об этом только сейчас?

– Не решалась, – опустила глазки Анита.

Выглядело это донельзя ненатурально. Скромность не шла ей вовсе.

– Значит, не решалась, – кивнул Данте. – А как насчет этого?

И он извлек из ящика стола небольшой перстень с круглым коричневым камнем. Я одобрительно хмыкнула: мои слова насчет нехватки мозгов можно было взять обратно.

Есть камни созидательные – их, например, используют для повышения урожая, а также в медицине, с целью ускорения регенерации. А есть, напротив, камни с противосозидательным эффектом, как раз такие, как этот коричневый. Именно на одно из применений таких камней намекал сейчас Данте. Зачать ребенка, когда на палец кого-либо из партнеров надето такое кольцо, совершенно не реально.

Однако у Аниты готов был ответ.

– Я просто сняла его тогда с твоего пальца, – повинилась она. – Видишь ли, ты был пьян и не заметил. А я подумала… В общем, ты мне так понравился, что я решила: если вдруг бог будет милостив и подарит мне ребенка, то пусть он будет похож на тебя.

«Угу, с двумя руками, двумя ногами и пьяный», – подумала я.

– А потом я снова надела кольцо на твой мизинец, – с самым что ни на есть невинным видом сообщила Анита.

Вся эта история прозвучала так неправдоподобно, что я уверилась в одном: шансов сделать актерскую карьеру у Аниты не было. Но она, кажется, нацелилась на карьеру совсем другого рода.

– Подержи-ка пока ребенка, милая.

Не дожидаясь моего ответа, девушка сунула младенца мне в руки. Сказанное сверху вниз «милая» вполне однозначно демонстрировало: дракона у меня на руке она хорошо разглядела.

– Донья Эстоуни – архивариус, а не нянька, – отрезал Данте.

– Ну и что? – Анита невинно похлопала глазками. – Она ведь здесь для того, чтобы выполнять твои распоряжения? Вот пусть немного погуляет с ребенком, пока мы с тобой обсудим наши дела.

Кажется, Данте собирался поставить ее на место, но я встала и со словами: «И правда, пожалуй, мне стоит прогуляться» направилась к выходу.

Однако шла я достаточно медленно, чтобы услышать продолжение разговора.

– Давай начистоту, Анита. Чего ты хочешь?

Голос Данте звучал настороженно и, по-моему, устало.

– Ну, мне казалось… – в словах Аниты, напротив, было полно кокетства, – что ты как порядочный человек решишь узаконить наши отношения и дать ребенку свое имя.

Ясное дело, ни больше ни меньше. Я вышла из кабинета. С меня было довольно.

…Я прижимала к груди крошечного младенца, и по моему сердцу разливалось щемящее чувство счастья. Материнский инстинкт, до сих пор дремавший в глубине моего сознания, внезапно пробудился и нашел путь наружу, накрыв меня с головой. Ребенок был настолько очаровательным, настолько хорошеньким, настолько совершенным… И, что немаловажно, это был ребенок Данте. Пусть не от меня, пусть от другой, даже случайной, женщины. Все равно это – его ребенок. В его жилах течет кровь Данте. И от этой мысли чувство нежности, которое я испытывала к этому крохотному созданию, перехлестывало через край.

Черта с два! Возможно, правильная женщина на моем месте испытывала бы именно такие чувства. Мое же состояние было несколько иным. Я держала ЭТО на вытянутых руках и не знала, как с ним обращаться и что делать. Ребенок плакал. Вопил на высокой ноте, и я понятия не имела ни по какой причине это происходит, ни как его успокоить.

– Бьянка! – радостно воскликнула я, увидев подоспевшую наконец-то горничную. – Какое счастье, что ты пришла! Помоги мне скорее! Как ты думаешь, чего он от меня хочет?

Бьянка осторожно приблизилась, обошла кругом, посмотрела на мальчика.

– Даже не знаю, – задумчиво проговорила она. – Может быть, он голодный?

– Чудесно! – процедила я. – Только вот беда: у меня сегодня, как назло, с молоком перебои. Что будем делать, если он голодный?

– Так пусть мамаша его покормит, – рассудительно сказала Бьянка.

– Пусть, – согласилась я. – Но сложность в том, что у мамаши в данный момент совсем другие дела. Надо искать кормилицу. Ты не знаешь, здесь в армоне у кого-нибудь есть грудные дети?

Должны же быть, по логике вещей. Слуг здесь проживает немало, многие из них семейные.

– А знаете, он не есть хочет, – заметила Бьянка. – Он же весь мокренький! Потому и плачет. Ему пеленки надо поменять.

– Пеленки. Поменять, – «глубокомысленно» повторила я. Все бы хорошо, но я с трудом могла себе представить, как меняют пеленки. Впрочем, начинать следовало с другого вопроса: – А где мы возьмем сухие пеленки?

Ребенок кричал все громче, и от этого искать решение проблемы становилось еще труднее.

– Дайте мне минут двадцать, я их у кого-нибудь найду, – оптимистично вызвалась Бьянка.

Мысль о том, чтобы еще двадцать минут держать это чадо на вытянутых (уж теперь-то точно вытянутых!) руках, в то время как оно продолжит вот так вот вопить на одной ноте, привела в ужас.

– А побыстрее решить проблему нельзя? – взмолилась я.

Бьянка оказалась человеком понимающим.

– Я сейчас что-нибудь приспособлю вместо пеленок, – кивнула она и полезла в шкаф, где хранилось постельное белье. – Сможете его пока распеленать?

– Попробую.

Распеленать ребенка все-таки должно быть легче, чем запеленать.