– Вот! Я же говорил – склеротик! – победоносно объявил Росси.

– Господин Росси, – несмотря на то удовольствие, которое оба, без сомнения, получали от распри, я была вынуждена вклиниться в дискуссию, – скажите, вы можете определить возраст грудного ребенка?

– Если получу возможность его осмотреть? – деловито уточнил лекарь.

– Разумеется, – подтвердила я.

– Определенно, – ответил на мой вопрос Росси. – Дату рождения, конечно, не назову, но смогу назвать возраст с возможной погрешностью до двух недель.

– Я думаю, этого будет достаточно, – кивнула я. И сразу же вскочила на ноги. – Простите, дон Росси, мне надо срочно переговорить с доном Данте. Если не возражаете, я допью свой чай немного позже.

– Он же остынет! – крикнул мне вслед лекарь. – Я приготовлю вам новый!

Терро тем временем уже доказывал, что может определить возраст ребенка ничуть не хуже, чем Росси.

Ребенка осмотрели. Вывод был сделан однозначный: мальчику около четырех месяцев. «Никак не меньше трех с половиной», по словам Росси.

При разбирательстве с Анитой я не присутствовала, но в тот же день горе-невеста уехала из армона. Правда, не без увесистого кошелька, который Данте все-таки выдал ей на содержание ребенка.

Назавтра Данте пришел ко мне в библиотеку.

– Вчера я так толком и не успел сказать тебе спасибо, – заметил он, остановившись у моего стола. – И тем не менее я чрезвычайно тебе благодарен. Похоже, ты как-то незаметно превратилась в моего ангела-хранителя.

– Я тут ни при чем, – замотала головой я, стараясь унять ускоренно заколотившееся сердце. Так всегда бывало, если я встречала Данте неожиданно, не успев психологически к этому подготовиться. – Это Бьянка заметила нестыковку.

– Значит, перед Бьянкой я тоже в долгу, – согласился Данте. – И все-таки сопоставила факты именно ты.

Он опустил руку на спинку стула для посетителей, собираясь отодвинуть его, чтобы сесть. Я поспешно поднялась с собственного места. Стул архивариуса был намного дороже и удобнее, чем стул для посетителей, и я чувствовала, что из нас двоих лучшее место должен занять Данте.

– Сиди. – Он откровенно поморщился, разгадав причину моего смятения. Кажется, мое поведение ему по-настоящему неприятно. А я ведь пыталась поступить так, как было бы правильно. – Это твое рабочее место, а я здесь своего рода гость.

– Вообще-то это твой армон.

– Спасибо за напоминание. Полагаешь, сидя на более скромном стуле, я моментально об этом забуду?

Я пожала плечами. Спорить на данную тему уж точно не имело смысла.

Я говорил вчера с Анитой, – сообщил Данте, закидывая ногу на ногу. Будто хотел наглядно продемонстрировать, что ему и на этом стуле вполне удобно. – Оказавшись прижатой к стенке – в фигуральном смысле, – она призналась. Ребенок действительно был зачат за пару месяцев до нашего с ней знакомства. Видишь ли, меня с самого начала несколько удивил тот факт, что Анита заявилась сюда лишь сейчас, когда стало известно про найденное месторождение. Да, это событие сделало меня существенно богаче, вернее, в скором времени сделает. Но я и прежде не бедствовал. И раз уж эта женщина была заинтересована в подобном браке, непонятно, почему она не обратилась ко мне еще во время беременности. Или хотя бы сразу после того, как ребенок родился. Теперь же все встало на свои места. Настоящий отец мальчика – человек также весьма состоятельный. И сначала Анита пыталась добиться брака с ним. Но из этого ничего не вышло. А вскоре после того, как он окончательно отрекся и от нее, и от ребенка, ушей Аниты достигла история о залежах магических камней, найденных на моей земле. Тогда-то ей и пришла в голову эта затея. Она решила, что у нее появился шанс устроить свою судьбу еще лучше, чем при настоящем отце ребенка.

– Понимаю, – вздохнула я. – Что ж, к счастью, из этого плана ничего не вышло.

– С твоей помощью, – подчеркнул он.

– Данте… – Я поджала губы, опасаясь задавать следующий вопрос. Данте мог рассердиться и имел бы на то все основания. И все-таки мне слишком сильно хотелось понять. – Прости меня, я знаю, что это не мое дело, но… как случилось, что ты связался с такой женщиной, как Анита? Нет, я не имею в виду ее социальное положение, – поспешила добавить я, – но просто… как сказать… характер?

Все-таки я совершенно неспособна предсказать реакцию Данте на то или иное действие с моей стороны. Такой, казалось бы, невинный поступок, как попытка уступить ему стул, привел его чуть ли не в бешенство. А вот весьма наглый, в сущности, вопрос, который я решилась задать лишь в силу слишком острого интереса, Данте воспринял совершенно спокойно. И не замедлил с ответом.

– Это был случайный и одноразовый эпизод. Я был тогда… скажем так, сильно расстроен. И, думаю, общение с Анитой – далеко не самое худшее, что я тогда сделал.

Расспрашивать о причинах я не решилась, а сам Данте рассказывать не стал.

Наутро после свадьбы цветочницы Агнессы я позволила себе поспать подольше, чем обычно. Вообще-то я планировала провести на церемонии бракосочетания четверть часа, а затем вернуться в библиотеку. Но, слово за слово, пообщавшись то с одним, то с другим гостем, я задержалась. Празднование переместилось из храма в холл на первом этаже армона, и в конечном итоге мы с Ренцо оставались там до самого конца вечера.

Проходя на следующий день мимо кабинета Данте, я услышала непривычно громкие голоса. Нет, кабинет был достаточно просторным, чтобы в случае необходимости вместить много народу, и здесь порой собирались вполне многолюдные совещания. Да и вообще, хоть Данте и предпочитал тишину, посетители не были такой уж большой редкостью. Но сейчас все было не как обычно: в кабинете явно назревала ссора. Разговор велся на повышенных тонах, притом голоса Данте я не слышала. Зато другие, незнакомые мне люди, кажется, были готовы поругаться не на шутку.

– Что происходит? – спросила я у подошедшего с противоположного конца коридора Ренцо.

– Не знаю, – весело пожал плечами тот. – Пойдем вместе выясним.

Я мешкала, сомневаясь, следует ли мне заходить в такой момент, но Ренцо подтолкнул меня в спину. В итоге мы оба прошли в кабинет.

Помимо Данте, сидевшего за своим столом, здесь находилось еще человек шесть, но спорили друг с другом двое.

– У нас с вами была четкая договоренность! – восклицал полный мужчина в тесноватом камзоле, который явно не без труда застегивался на животе. – Вы поставляете мне пятьдесят розовых камней – я плачу двадцать пять тысяч. Но это, – он разжал ладонь и продемонстрировал два камня, – не стандартный розовый велтист! Эти камни почти вдвое мельче обычных, да еще и с прожилками, которых быть не должно! Это некачественный товар!

Что же я могу поделать, если вы хотите получить свой товар срочно! – эмоционально размахивая руками, ответил щуплый мужчина лет сорока. Мне доводилось видеть его прежде, и, кажется, он был управляющим по делам залежей. В частности, решал различные вопросы с покупателями. – Да, камни отличаются от стандарта, поэтому мы снизили цену на пятнадцать процентов. К тому же еще и даем вам в подарок вот это! – И он продемонстрировал мешочек, наполненный тонкими прозрачными пластинами треугольной формы. – Не понимаю, что вас не устраивает!