Нора кивнула. Понятно, речь идет о рисунке, где изображен дом в зарослях хвойных деревьев.

– С тех пор он зовет меня Сесилией Агнес. Но ты сама решай, как будешь меня называть.

Вечернее солнце заливало комнату. Сесилия Агнес открыла окно и высунулась наружу.

– Вечерами теперь совсем светло, – сказала она, глубоко вдыхая свежий воздух. – Как здесь красиво.

Нора стала рядом. Солнце согревало лицо, ветерок шевелил волосы.

– Погляди на чаек! В солнечных лучах они чуть ли не прозрачные на фоне неба.

Сесилия Агнес достала альбом. Наклонилась над ним, и карандаш заскользил по бумаге. Рисуя, она улыбалась. И на минуту-другую словно отрешилась от всего вокруг. А потом внезапно захлопнула альбом.

– Увидишь, когда закончу рисунок.

Обе высунулись в окно. Дул сильный ветер, чайки метались в небе, отбрасывая на стены комнаты зыбкие летучие тени. Шторы колыхались.

– Подумать только, мы с тобой стоим здесь, ты и я!

Сесилия Агнес сцепила руки на затылке и потянулась. Потом расплела косу, подставила волосы ветру. Зажмурилась от солнца, открыла глаза, быстро повернулась к Норе и взяла ее за руку.

– Расскажи еще раз, как все было! Как ты узнала, что я у врача. И про тот телефонный разговор.

Даг говорил, что Сесилия Агнес робкая и молчаливая. Но не сейчас. Не с Норой. Стоило ей узнать, что Нора пришла в приемную доктора лишь ради нее, робости как не бывало. Она не уставала слушать историю про телефонный разговор и про Норин визит в докторскую приемную. И каждый раз в рассказе всплывали новые и новые подробности, Нора сама замечала, и история становилась все увлекательнее.

Потом обе долго молчали. Вечерний свет наливался багрянцем, солнце садилось, ветер утих, но чайки по-прежнему бросали в комнату свои легкие тени.

– Моя мама знала твою маму. А теперь я познакомилась с тобой.

Голос Сесилии Агнес звучал серьезно. И взгляд, устремленный на Нору, тоже был серьезен. Но вот она рассмеялась и выпустила руку Норы.

– Иногда я ужасно сентиментальная… Понимаешь, характер у меня мягкий…

– Как и у меня. – Нора тоже засмеялась. – Пойду чайник поставлю.

Сесилия Агнес хотела пойти с нею, помочь, однако Нора решительно усадила ее в кресло.

– Если ты пойдешь со мной, никакого чаю не будет. И без того в голове полный сумбур.

Она выбежала за дверь, в круглую комнату, и, услыхав за спиной оклик, быстро оглянулась. Сесилия Агнес стояла у двери, озаренная золотыми лучами вечернего солнца.

– Я так счастлива, – с улыбкой сказала она. Через несколько минут, вернувшись с чайным подносом, Нора сразу же почуяла, что в ее отсутствие здесь что-то произошло. Атмосфера изменилась.

Солнце село, комната погрузилась в сумрак. Сесилия Агнес стояла у окна, с будильником в руке. Она даже не заметила, как Нора вошла. Поднесла часы к уху, прислушалась.

Нора поставила поднос на стол.

– Ну что, выпьем чайку?

Но Сесилия Агнес была целиком занята будильником. Резко встряхнула его и опять прислушалась.

– Зря трясешь, он не пойдет. Механизм сломан. Иди, налью тебе чаю!

– Что ты сказала? – Сесилия Агнес с отсутствующим видом посмотрела на нее. Протянула ей будильник. – Он ведь только что тикал! И долго!

Нора загремела чашками. Она чувствовала, что дрожит, и не знала, что сказать. Сесилия Агнес беспомощно шевельнула рукой.

– Нора, пока тебя не было, тут кое-что произошло…

Нора села на кровать. Сердце так стучало, что она была совершенно без сил. Сесилия Агнес побледнела и умоляюще смотрела на нее.

– Иди сюда, сядь!

Сесилия Агнес тотчас подошла, по-прежнему с будильником в руках, и села рядом на кровать. Она глаз не сводила с циферблата, в голосе сквозил испуг:

– Представляешь, часы шли назад! Ты, наверно, думаешь, что я вру, но это чистая правда. Они шли назад!

Нора знала, что она не врет. И попыталась ее успокоить. Они с Дагом тоже это видели.

– С этим будильником творятся странные вещи, – сказала она. – Выкладывай! Что еще тут было?

Сесилия Агнес робко глянула по сторонам, сделала какой-то неопределенный жест рукой.

– Тут кто-то ходил, Нора… за стеной…

– Да, понятно.

– Потом подошел ближе… – Голос упал до шепота.

– Значит, ты слышала шаги?

– Да-а. Я думала, это ты.

– Но это была не я.

– Не ты? – Она придвинулась к Норе и едва слышно, будто опасаясь чужих ушей, прошептала: – Такого со мной никогда раньше не случалось…

А потом рассказала вот что. Все началось, когда Нора пошла на кухню. Тетти сидела в кресле и как раз достала альбом, собираясь зарисовать угол изразцовой печи, когда вдруг услыхала шаги. Она была уверена, что это Нора, и окликнула ее. Но ответа не получила и подумала, что Нора хочет пошутить и ждет от нее того же, а потому встала и спряталась у стены, за открытой дверью.

Однако Нора не появилась.

Вообще никто не появился.

Только звук шагов, да и тот вдруг замер. У порога, совсем рядом с нею.

Значит, там кто-то стоял. Она осторожненько глянула в щелку, но никого не увидела. И поначалу вовсе не боялась. Только соображала до ужаса медленно, никак не могла понять… Даже едва не рассмеялась. По-прежнему думала, что Нора ее разыгрывает, и быстро выглянула из своего укрытия. Но за дверью было пусто. Никого не видно. Ни единого живого человека. Ни души…

Она замолчала и опять крепко стиснула Норину руку. Нора посмотрела на нее и медленно проговорила:

– Живого человека там и правда не было. А вот душу ты как раз и слышала.

– Дух? Ты это имеешь в виду?

Нора молча кивнула, Сесилия Агнес широко раскрыла глаза и прошептала, так тихо, что Нора расслышала лишь с большим трудом:

– Я поняла… Я невероятно отчетливо ощущала, что там, в нескольких сантиметрах от меня, кто-то есть. И разделяет нас всего-навсего тонкая дверь, представляешь?

Вдобавок дверь была открыта, так что они вполне могли бы видеть друг друга. Она стояла совершенно ошеломленная.

И тут услышала, как на подоконнике тикает будильник. Назойливо тикает, судорожно, все громче и громче. Словно кричит.

Будильник и заставил ее отойти от двери. Ей было невмоготу слышать его тиканье, от этого звука щемило сердце, и она пошла к окну, сама не зная зачем… может, думала утихомирить злополучные часы…

И вдруг поняла, что тот, незримый уже не у двери, а идет за ней, буквально по пятам. Если бы она остановилась, он бы ткнулся ей в спину. И будь это живое существо, ей было бы слышно его дыхание. Но сейчас она только ощущала какое-то загадочное, невыразимое присутствие.