и ударил навстречу танкам Шмидта. За неделю боёв Старый Оскол, через который Вейхс направил удар на запад, пять раз переходил из рук в руки. В конце концов, ему удалось сломить сопротивление 63-й армии Василия Ивановича Кузнецова. Сам генерал-лейтенант, находящийся в войсках в районе Губкина, получил тяжелейшее ранение и был эвакуирован в Москву, только этим оправдавшись за то, что не сумел выполнить приказа Ставки и удержать два этих города.

Шмидт по радио согласовал действия с Вейхсом и изменил направление удара своего танкового тарана. Теперь он бил не от Курска, а от Обояни. И севернее «той самой» Прохоровки тоже состоялось встречное танковое сражение. Правда, значительно менее масштабное, чем в известной Демьянову истории сражения за Курскую дугу. Командующему 47-м танковым корпусом Иохаму Лемельзену удалось сосредоточить на направлении прорыва почти 250 танков, которые встретились с четырьмя танковыми бригадами 4-го танкового корпуса, приданного Брянскому фронту, держащему внешнее кольцо окружения Воронежского котла. В сумме — около 230 боевых машин.

Несмотря на численное превосходство немцев, поле боя осталось за красноармейцами. Сказалось техническое превосходство Т-34 над разнобойной немецкой техникой: помимо Т-4 и Т-3, которыми германская промышленность не успевала пополнять потери на Восточном фронте, Танковую армию Шмидта накануне прорыва доукомплектовали множеством трофеев. Кроме высоко ценимых немцами «тридцатьчетвёрок» и КВ, в боевых порядках корпуса Лемельзена двигались и французские «Сомуа» с R-35, и чешские Пц-35 с Пц-38, и советские БТ с Т-26, усиленные дополнительной бронёй.

Потеряв до 80% бронетехники, Лемельзен был вынужден отойти на исходную позицию. Потери генерал-майора Кравченко оказались не меньшими. Но к нему с тыла успел подойти гаубичный полк подполковника Джугашвили, немедленно открывший вдогонку немцам ураганный огонь.

Да, да! Того самого Якова Иосифовича Джугашвили, хоть и получившего ранение на подступах к Смоленску, но так и не захваченного немцами в плен. А после выздоровления успевшего отличиться и в Битве за Москву, и в Воронежской битве. Кавалера двух орденов Красного Знамени и ордена Ленина.

К тому времени, когда у 2-й полевой армии и 2-й Танковой армии Шмидта пропал «боевой задор», между этими объединениями оставалось не более двадцати пяти километров. И Красная Армия не только стойко удерживала внешний и внутренний обводы кольца окружения, но и продолжала давить на окружённую группировку буквально со всех сторон.

Настроение людей из-за новостей о начале ликвидации огромных немецких группировок, попавших в «котлы», приподнятое. Пусть первомайский призыв Сталина превратить 1942 год в год окончательного разгрома гитлеровской Германии однозначно уже не будет претворён в жизнь, чувствуется, как тревога в душах людей меняется надеждой на Победу. Пусть ещё нескорую, но неминуемую.

Подъём, мощнейший душевный подъём, подкрепляемый мгновенно ставшим безумно популярным стихотвореньем Константина Симонова «Убей его!», родившимся в самые тяжёлые дни сражения на Дону. Стихотвореньем, звучащим как по радио, так и на митингах в качестве напутствия красноармейцам, отправляемым на фронт. Причём, по отзывам солдат и офицеров, производящим куда большее впечатление, чем все длинные «накачки» политработников. Помните?

Если ты не хочешь отдать

Немцу с черным его ружьём

Дом, где жил ты, жену и мать,

Всё, что родиной мы зовём,—

Знай: никто её не спасёт,

Если ты её не спасёшь.

Знай: никто его не убьёт,

Если ты его не убьёшь.

И пока его не убил,

Ты молчи о своей любви,

Край, где рос ты, и дом, где жил,

Своей родиной не зови.

Если немца убил твой брат,

Если немца убил сосед,—

Это брат и сосед твой мстят,

А тебе оправданья нет.

За чужой спиной не сидят,

Из чужой винтовки не мстят.

Если немца убил твой брат,—

Это он, а не ты солдат.

Так убей же немца, чтоб он,

А не ты на земле лежал,

Не в твоём дому чтобы стон,

А в его по мёртвым стоял.

Так хотел он, его вина.

Пусть горит его дом, а не твой,

И пускай не твоя жена,

А его пусть будет вдовой.

Пусть исплачется не твоя,

А его родившая мать,

Не твоя, а его семья

Понапрасну пусть будет ждать.

Так убей же хоть одного!

Так убей же его скорей!

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!

Перелом в сознании непременно приведёт и к окончательному военному перелому. Да, это тоже чувствуется. По тому, насколько уверенно стали действовать советские военачальники. Ведь столь масштабная операция силами сразу четырёх фронтов, как начатая в середине октября и длящаяся уже на три недели, была немыслима ни год назад, ни даже ещё полгода назад. Пусть окружённые немцы ещё ожесточённо сопротивляются, но, судя по сообщениям американского и британского радио, в донесениях из штабов Паулюса и Вейхса с каждым днём всё больше паники. Тем более, никаких «воздушных мостов» с окружёнными войсками немцы не смогли организовать: «битва за небо» выиграна «сталинскими соколами» и в районе Воронежа, и в излучине Дона. Уже выиграна!

Уже летают, уже сбивают немецких стервятников самолёты Лавочкина «седьмой» модификации, получившие не только двуствольную 23-мм авиапушку, но и улучшенные обводы, позволяющие повысить их максимальную скорость. Уже производится и бьёт врага Як-9П с пушками того же калибра в консолях крыльев, не просто сравнявшийся по боевым показателям с «мессершмитом», а даже превзошедший его новейшие модификации. И тот, и другой истребители производятся массово, с бо́льшим количеством использования алюминия, поскольку удалось не только сохранить некоторые заводы, производящие «крылатый металл», но и запустить ещё один, в Сибири. Из-за повышения ресурса устанавливаемых на эти самолёты авиационных двигателей нет дефицита в авиамоторах. А значит, есть возможность производить больше автомобильных и танковых моторов. Значит, можно выпускать больше шасси для производства зенитных самоходных установок, с которыми наземные войска лучше защищены от атак с воздуха. Значит, всё меньше у красноармейцев боязни вражеских авианалётов, и они сражаются всё увереннее. Значит, они будут двигаться на Запад всё быстрее. Одно тянет другое.

48

Конец ноября и первые числа декабря пришлось полностью посвятить стрелковому оружию. Подходили сроки конкурса, объявленного Главным артуправлением на создание автоматической винтовки и автомата под промежуточный патрон. Вот только на ознакомление с образцами, которые сейчас окончательно «вылизывают» конструкторы, приходилось выкраивать время едва ли не поминутно. Мало того, что загрузка руководителя Группы уполномоченных ГКО огромная, так ещё и Сергей Александрович Лебедев, которого удалось «выдрать» на проект построения компьютера только с использованием авторитета Сталина, насел с требованием прочитать его команде цикл лекций «по материалам иностранных закрытых источников». Именно такая легенда у послезнаний Демьянова в области вычислительной техники, её архитектуры и периферийных