Вероятно, самым важным элементом речи Обамы, однако, стало обязательство полагаться в полетах на низкую околоземную орбиту на еще почти ничего не показавший частный сектор. Для NASA это обещало фундаментальный сдвиг, шаг, которого многие в верхних эшелонах агентства опасались, а для администрации Обамы – большую и рискованную ставку. Даже администратор NASA Чарли Болден поначалу противился программе коммерческих экипажей – и вступил в спор со своим первым заместителем Лори Гарвер. Однако Белый дом сформировал свой взгляд. При Обаме NASA предстояло идти вперед – выводить из эксплуатации космические челноки и нанимать подрядчиков для полетов к МКС. Такой подход, в свою очередь, позволял NASA сфокусироваться на других задачах в дальнем космосе.

«Да, я знаю: говорят, будто работать с частным сектором таким способом неправильно и неразумно, – сказал президент. – Я с этим не согласен. Правда состоит в том, что NASA всегда полагалось на частную промышленность, которая помогала разработать и построить аппараты, доставляющие астронавтов в космос – начиная с капсулы „Меркурий“, вынесшей на орбиту Джона Гленна почти 50 лет назад, и кончая шаттлом „Дискавери“, и сегодня пролетающим над нами. Покупая услуги космического транспорта, а не сами аппараты, мы можем продолжать гарантировать соблюдение строгих стандартов безопасности. Но мы также ускорим темп инноваций, когда компании – от молодых стартапов до признанных лидеров – будут соревноваться в проектировании, изготовлении и запуске новых средств доставки людей и материалов за пределы атмосферы».

Одна строка этой речи продолжала звучать в сердцах долгие годы – слова Обамы «мы там уже были». А кроме того, имелась фотография, которая звучала столь же громко, хотя ее сняли по случаю. Белый дом хотел не только услышать речь, но и провести фотосъемку, демонстрирующую президента на мысе Канаверал, рядом с ракетой, с целью подчеркнуть его приверженность космосу.

Желая успокоить тревогу после битвы за «Созвездие», Белый дом решил, что Обама должен посетить фирму United Launch Alliance, совместное предприятие Lockheed Martin и Boeing. Посыл был ясен: хотя президент и закрыл недавно одну из их больших программ, традиционные подрядчики все еще оставались важной частью американской космической программы. Присутствие президента рядом с их ракетой послужило бы одобрением и сигналом Конгрессу оставить свои опасения.

Однако была проблема. «Альянс» собирался запустить засекреченный космоплан, известный под именем X-37B, которому в итоге предстояло провести на орбите 674 дня. Что он будет делать так долго? Пентагон не хотел расскрывать свои карты. Это было тайной, как и вся программа в целом. Вот почему президент не мог просто так оказаться рядом для фотосъемки с ракетой, несущей засекреченный полезный груз. Совет национальной безопасности не стал бы даже слушать об этом.

И Белый дом поменял ход. Обаме предстояло посетить SpaceX. Вот уж воистину крупное событие, которое компания приняла с ликованием. После многих лет борьбы с известными подрядчиками по пути наверх визит президента должен был стать наглядным триумфом над главным соперником, даже если он произошел, как говорил Маск позже, «по чистой случайности».

Маск и небольшая группа сотрудников SpaceX, включая Мосделла, приветствовали президента на площадке № 40. Они провели его по стартовому комплексу и подвели к ракете «Фолкон-9», которую установили на пусковое устройство специально для съемки. Мосделл не мог поверить в происходящее. Он идет рядом с президентом Соединенных Штатов, а Маск демонстрирует площадку, которую он построил.

Сделанные в этот день фотографии дали все, на что надеялась SpaceX, и даже больше. Снимки молодого президента, идущего рядом с молодым предпринимателем, были самым крутым признанием, которое фирма могла получить.

На публику Обама не сказал ни слова, и вопросов на площадке не задавал. Во время выступления он тоже сделал немного – разве что произнес название SpaceX. Но он был здесь, с перекинутым по обыкновению через плечо пиджаком, и они шли в полном согласии с Маском, словно два приятеля по улице. Фотографии получились сильные, а их смысл читался ясно: вот где будущее!

Если бы президент разбил бутылку шампанского и дал имя ракете, благословил ее на полет и в процессе коснулся бы плеча коленопреклоненного Маска шпагой, произведя его в рыцари своего царства, это бы уже ничего не добавило.

Маск, однако, почувствовал что-то подобное в какое-то мгновение их 15-минутной встречи. Обама тоже изучал его.

Белый дом сделал большую ставку на ракету, возвышавшуюся сейчас над ними. Она должна была доставлять груз на космическую станцию. И казалось все более вероятным, что она же станет одной из ракет, которую NASA выберет для доставки туда же астронавтов.

Но хотя она и стояла величественно на площадке, правда заключалась в том, что «Фолкон-9», намного более сложное изделие, нежели «Фолкон-1», еще ни разу не летал. В этот день ракета была еще не более чем экспонатом выставки, неиспробованной бутафорией на фотосессии, придуманной отчасти с целью отвлечь внимание от критики людей, ходивших по Луне. С учетом проблем, с которыми встретилась SpaceX при первом запуске «Фолкона-1», а также высокой частоты аварий при первых пусках новых ракет в целом Маск не мог гарантировать, что первый полет «девятки» не закончится взрывом.

Президент тоже не мог быть в этом уверен. И Маск чувствовал: Обама пытается провидеть будущее.

«Думаю, он хотел понять, можно ли на меня положиться или я слегка чокнутый»[236], – говорил Маск.

Истина, пожалуй, лежала где-то посередине.

Перед первым стартом «Фолкона-9» Маск обнаружил себя в незнакомой роли: он пытался снизить ожидания от этого события. Он несколько лет рекламировал свою компанию, утверждая, что может намного дешевле построить более надежные ракеты и вообще будущее космоса принадлежит SpaceX и подобным ей компаниям, а теперь пытался отвлечь внимание и умерить ожидания. Маск призывал радоваться, если отработает хотя бы первая ступень ракеты, а все остальное пойдет прахом.

«Я надеюсь, люди не будут придавать слишком большое значение нашему успеху, – сказал он репортерам за несколько дней до запуска. – Ведь просто неправильно полагать, будто судьба коммерческих запусков зависит от того, что случится в ближайшие дни. Конечно, от такого восприятия давление сильнее. Груз у нас на плечах больше. Я предпочел бы обойтись без него»[237].

Но было уже поздно. Белый дом сделал рискованную ставку, заявив, что компаниям типа SpaceX можно доверить доставку на космическую станцию грузов, а в итоге и астронавтов, и теперь от исхода пуска зависело намного больше, чем просто судьба одной компании. На плечи Маска легла всей тяжестью судьба целой отрасли и значительной части космической программы Белого дома, и это была ноша, которую Маск и его упорная компания возложили на себя сами.