— Не хочу никуда лететь… — запищал Юкси. — Хочу здесь жить! Надоело мне всё летать да летать.

— Раз отец велит тебе лететь — значит, надо лететь, — строго сказал Нильс.

— Да, тебе легко рассуждать, — опять запищал Юкси. — Сидишь себе на папиной шее и пальцем не шевельнёшь. Попробовал бы сам полетать! Ах, если бы я сделался таким же маленьким, как ты! Меня бы тогда тоже все на спине носили. Вот было бы хорошо!

— Глупый! — сказал Нильс. — Неужели же ты, Юкси, и вправду хочешь быть маленьким?

— А что же тут такого? — ответил Юкси. — О маленьких все заботятся, маленьких ничего не заставляют делать… — Гусёнок упрямо топнул лапой и запищал изо всех сил: — Хочу быть маленьким! Хочу быть маленьким! Хочу быть таким, как Нильс!

— Вот наказанье с этим Юкси! — сказал Мартин. — Недаром говорят — в семье не без урода. Проучить бы его, оставить бы навсегда маленьким!..

— Ну и что ж, я бы не заплакал! — хорохорился Юкси.

«Ах вот ты какой! — подумал Нильс. — Тогда тебя и жалеть нечего!»

И Нильс медленно и громко заговорил:

Стань передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей, Как ступенька перед кручей, Как звезда перед луной. Бурум-шурум, Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был — я, стал — ты.

И что же! Едва Нильс проговорил последнее слово, Юкси будто сжался в комочек. Он стал не больше воробья! Таким он был, когда только-только вылупился из яйца!

Юкси с удивлением озирался кругом. Он не понимал, что это с ним случилось.

А Мартин с Мартой загоготали, захлопали крыльями, забегали по двору.

«Наверное, они испугались за Юкси, — подумал Нильс. — А почему они сами тоже стали как будто меньше?»

— Мартин! Слушай, Мартин! — позвал Нильс своего друга.

Но Мартин шарахнулся в сторону, а за ним — Марта и все гусята.

В это время хлопнула дверь, и из дому с фонарём в руках выбежала мать.

— Кто это там гусей выпустил? Эй, мальчик, ты что тут делаешь? — закричала она и подбежала к Нильсу.

Вдруг фонарь выпал у неё из рук.

— Нильс, сыночек мой! — воскликнула она. — Отец, отец, иди скорее! Наш Нильс вернулся.

2

На следующий день Нильс проснулся ещё до рассвета. Он сел на кровати и огляделся. Где он? Вместо высокого неба — над ним низкий потолок. Вместо кустов — гладкие стены. Да ведь он дома! У себя дома!

Нильс чуть не закричал от радости.

И вдруг он вспомнил:

«А как же Акка Кнебекайзе! Неужели она улетит со своей стаей и я никогда, никогда её больше не увижу?» Нильс вскочил и выбежал во двор.

«Верно, и Мартин хочет попрощаться со стаей Акки Кнебекайзе», — подумал он и приоткрыл дверь птичника.

Мартин спал рядом с Мартой, окружённый гусятами.

— Мартин! Мартин! — позвал Нильс. — Проснись!

Мартин открыл глаза, вытянул шею и зашипел.

— Мартин! Да что ты? Ведь это я, Нильс!

Мартин недоверчиво покосился на него, но шипеть перестал.

— Мартин! Пойдём попрощаемся с Аккой! — сказал Нильс.

— Га-га-га! — ответил Мартин.

Но что он хотел сказать, Нильс не понял.

— Ну, не хочешь — не надо!

Нильс махнул рукой и один пошёл к пруду.

Он ещё не привык к тому, что у него такие большие руки и ноги. Поэтому он старательно обошёл первый же камень, который попался ему на дороге.

— Да что это я! — спохватился Нильс и даже рассмеялся.

Он нарочно вернулся назад, перешагнул через камень да ещё поддал его носком башмака.

На краю деревни Нильс увидел, как из дому с вёдрами в руках вышла какая-то женщина. Нильс прижался к забору.

И опять рассмеялся. Ну чего ему прятаться? Ведь теперь он мальчик как мальчик.

И он смело пошёл дальше.

Утро выдалось тихое, ясное. То и дело в небе раздавались весёлые птичьи голоса. И каждый раз Нильс задирал голову — не его ли это стая летит?

Наконец он подошёл к пруду.

В кустах испуганно зашевелились дикие гуси.

— Не бойтесь, это я! — крикнул мальчик.

Услышав чужой голос, гуси совсем переполошились и с