Матвей как-то мгновенно будто потух. Его плечи опустились, между бровей залегла складка… эй, он что, собрался сдаваться?!

Не позволю!

Решительно положив руку ему на плечо, я подтолкнула парня. Раз один кавалер от меня сбежал, продолжим танец с другим! Даже если придется самой вести его.

Я пнула ногу Матвея, которому как раз следовало шагнуть назад. Потормозив полсекунды, он все-таких шагнул — слегка деревянно, но не будем придираться к деталям. А спустя еще несколько тактов все же повел меня сам.

— Давай, вспоминай, — решительно потребовала я. — По каким признакам можно узнать твоих родителей в любых телах. Души остаются неизменными, и даже память, хоть и спящая, остается. Что может их выдать? Нам надо сузить круг поисков! Просто перечисляй, может, сможем за что-то зацепиться. Давай, начинай с отца.

— Он военный, — послушно, хоть и слегка заторможенно, начал Матвей, разворачивая меня в очередном па. — Это ты знаешь. Выправка… но это, наверное, зависит от тела. Фантомные боли… это тоже…

— Хм, а что у него болит? Мало ли, это же психосоматика, может, с телом и не связано!

— Да руку он повредил как-то на учениях, растяжение было. Давно зажило все, но иногда болит.

— Хм… давай дальше.

— Потом… одышка. То есть он-то в отличной форме, но когда нервничает, бывает, аж задыхаться начинает. Мама сто раз рассказывала, как он ее до полусмерти перепугал, когда предложение делал…

— Что — одышкой?!

— Да не только, — парень наконец улыбнулся, будто слегка расслабившись. — Просто он у нас притворяться не умеет, вообще. Например, улыбнуться просто из вежливости, когда вот надо, а ему совсем не весело и настроение плохое — никак. Он пытается! Такой оскал выходит, что люди с непривычки шарахаются. Или вообще лицо перекашивает. Вот он когда предложение маме делал — волновался страшно. И морально готовился к отказу. Почему-то думал, что он ее не достоин, такой неземной. Мама в молодости красивая очень была. В общем, переволновался, начал задыхаться. А напугать девушку тоже боится! Ну и попытался улыбнуться. Один угол рта вверх, другой вниз, глаза чуть из орбит не вылезают и предсмертный хрип: “Выыыыход-диии з-заа меняаааа!”

Я представила эту картину и невольно прыснула. Да уж, романтичный момент у Ирины вышел незабываемым!

— Мама вообще тогда решила, что это инсульт, кинулась скорую вызывать. А он решил, что терять нечего, еще и на колени бухнулся… все так же хрипя и с глазами навыкате!

Я все-таки расхохоталась вслух. Ой, да и ладно! Мало ли кто что обо мне подумает. Да, невоспитанная ведьма тут хохочет, как бы ни шокировало это всяких придворных дам и трепетных принцев… кстати, как там наш принц?

Я оглянулась и обнаружила, что мы как раз подтанцевали к той части зала, куда он и направлялся. И буквально в паре метров от нас несчастный Кариэль пытался принести свои извинения орчанке.

Девушка, похоже, не горела желанием ни прощать, ни приносить ответные извинения. У нее буквально на лице было написано, где видала она трепетных эльфийских принцев.

Я слегка потянула Матвея в сторону этой пары — интересно же послушать! Он понятливо повернул куда надо.

— Позвольте заметить, мое восхищение вами…

Ой-ой. Кажется, эльфик несет какой-то востороженный бред. То есть комплименты. Орчанке. А она… ой, а она уже слегка поменяла цвет лица, став из оливковой — нежно-салатовой. Интересно, это они так краснеют?

Жена вождя, стоявшая за спиной Иррху, подтолкнула ее и что-то прошипела на ухо. Видимо, потребовала вести себя прилично. Или принять извинения. Или принести собственные.

Во всяком случае, после этого Иррху попыталась улыбнуться. Искренне попыталась. И один уголок ее рта решительно поехал вверх, а другой с той же скоростью — вниз.

Мы с Матвеем замерли одновременно. И так же одновременно ошарашенно завопили.

— Папа?!

— Павел Петрович?!

На мгновение орчанка тоже застыла. Потом ошалело оглянулась вокруг. Опустила глаза… и шокированно уставилась на собственную зеленую руку. Высунула язык и потрогала им свой клык. А потом — кажется, в еще большем шоке — недоверчиво пощупала уже обеими руками собственную же грудь. И подняла глаза на нас.

— Матвей?!

Однако не успели мы, обрадовавшись, кинуться к ней, как орчанка, задыхаясь, перевела взгляд на эльфийского принца.

— Иришка?!

*

Ну… что можно сказать. Из бального зала во дворце герцога ти Мэрриза мы уходили очень быстро, торопливо объясняя Самохваловым-старшим, что случилось и как все это понимать. Надо было срочно увести наших опомнившихся потеряшек, пока они не учинили международный скандал на ровном месте. Ну или просто не опозорились как-нибудь.

Да и вообще — уж очень потерянным казался Павел Петрович в женском теле. Пусть даже девушка из него вышла весьма себе воинственная и суровая.

Наверное, при других обстоятельствах эти взрослые, серьезные люди мне бы попросту не поверили. Но поди не поверь, когда ты сам — уже не ты! Эльф то и дело по дороге трогал свои уши, а орчанка — грудь. Кажется, ее наличие шокировало отставного военного куда больше, чем сам факт попаданства.

Зато Ирина в теле эльфийского принца, кажется, не особенно растерялась и даже не испугалась. Пока мы торопливо шагали уже к нашей двери в саду, она тихо, со смешками, уговаривала мужа, что все будет хорошо.

— …Сделаю тебе предложение. Ну и что? Поженимся. К вам в степи перееду. Будет мирный договор скреплен браком. Идеально же все получается!.. Да ну, ерунда! Ты в этой жизни уже сколько лет девушка, все в порядке же?..

Супруги Самохваловы шагнули через порог первыми. И в ту же секунду я увидела по ту сторону дверного проема — собственно, их самих. В их обычном виде. Павел Петрович, шумно выдохнув, выпустил руку жены и удовлетворенно погладил себя по груди.

Мы с Матвеем шагнули следом и очутились в коридоре Дома всего мгновением позже. Да, у нас все еще осталась не найденная в этом мире бабушка, но надо прежде всего успокоить старших Самохваловых, объяснить им все толком… и лучше оставить в Доме, пусть своих детишек стерегут, чем у нас под ногами путаются.

— А как же… — Ирина обернулась к двери, за которой по прежнему был прекрасно виден герцогский сад. И две удаляющиеся фигуры. Эльф и орчанка держались за руки.

Дверь при этом придерживала за верхний угол фея, которая, конечно, влетела в Дом вместе с нами. Как будто