Хозяин апартаментов предложил гостю сесть на кожаный диван с круглыми подлокотниками и высокой спинкой, а сам уселся напротив в таком же кожаном кресле.

– Может, хотите что-нибудь перекусить? – поинтересовался Щербицкий у гостя.

– Спасибо, Владимир Васильевич, я уже дома это сделал, – соврал Оленюк, не желая утруждать лишними хлопотами столь влиятельное лицо.

– В таком случае, начнем. Как мне доложили, дело о самоубийстве массажиста динамовской команды переквалифицировали – речь идет об убийстве. Ошибки быть не может?

– Исключено – об этом говорят улики. Жертве был нанесен удар тяжелым предметом по голове в область затылка, после чего его выбросили в окно.

– Может, это травма от удара о землю? – продолжал сомневаться Щербицкий.

– Эксперт установил, что жертва упала лицом вниз. Поэтому травму на затылке массажист получил в квартире.

– Кто же это сделал?

– На данный момент мы имеем косвенные свидетельства того, что это мог сделать некий Петр Леонидович Мокрицкий из Москвы.

– Его уже задержали?

– Я как раз собирался сегодня выехать в Москву, чтобы вместе с тамошними коллегами это сделать.

Услышав это, Щербицкий улыбнулся:

– Намекаете на то, что я вам помешал?

Оленюк предпочел не отвечать на этот вопрос, но по его губам тоже пробежала лукавая улыбка.

– А что известно о мотивах этого убийства? – вновь продолжил свой допрос Щербицкий.

– Пока мы можем лишь строить версии – настоящий мотив известен только преступнику.

– Но все-таки? – продолжал настаивать на своем хозяин кабинета.

Оленюк понял, что Щербицкому, судя по всему, известно больше, чем он пытается показать, но он хочет услышать эту версию из уст самого сыщика. Поэтому Оленюк предпочел ничего не скрывать от своего собеседника:

– На мой взгляд, в этом деле замешан подпольный футбольный тотализатор.

– Значит, он у нас существует?

– Судя по тому, что к нам поступала разрозненная информация об этом на протяжении последних трех лет, это действительно так.

– Но кто в нем может участвовать?

– Главным образом те, кто имеет возможность оперировать большими денежными суммами – это игра не для бедных.

– А массажиста зачем убивать?

– Причин может быть много, – пожал плечами Оленюк. – Но, учитывая место его работы, можно предположить, что он снабжал участников тотализатора конфиденциальной информацией относительно результатов матчей киевского клуба.

– В каком смысле? – насторожился Щербицкий.

– Я имею в виду то, что массажист мог знать, в каком состоянии находится команда и как она настроена на ближайшую игру. Ведь участники тотализатора делают ставки не только на победу одной команды над другой, но и на конкретный счет – от этого сумма выигрыша повышается.

– Но как можно узнать конкретный счет до начала игры?

Глядя в глаза Щербицкому сыщик пытался понять: притворяется его собеседник или говорит правду. В среде болельщиков давно ходили слухи о том, что в советском футболе растет число договорных матчей, а хозяин Украины, который сам был страстным футбольным болельщиком, делал вид, будто только вчера на свет родился. Однако говорить ему об этом прямо в глаза было опасно. Поэтому Оленюк избрал иную тактику – он решил и себя выставить не слишком сведущим в этом деле человеком.

– Я пока не могу знать всей механики этой подпольной игры, поскольку та информация, которой располагаю, не позволяет мне представить всю картину в полном объеме. Я знаю, что существует тотализатор, в нем участвуют, видимо, десятки, если не сотни людей, но вот как они производят свои махинации, пока представляю смутно.

– Может, это знают ваши коллеги из ОБХСС?

– Они занимаются несколько иными махинациями. Это, скорее, компетенция нашего 3-го отдела, но и там информации до скудного мало. Некоторое время назад ребята из третьего разгромили подпольный тотализатор на киевском ипподроме, но там несколько иная специфика – лошадиная, а не футбольная.

– Тогда, может быть, вам передать это дело в 3-й отдел? – предложил Щербицкий.

– Но вы забываете, что я взялся за расследование только потому, что было совершено убийство, а тема тотализатора возникла уже потом, – напомнил собеседнику ситуацию Оленюк. – Но если вы распорядитесь…

– Нет, нет, все нормально, – сделал возражающий жест рукой Щербицкий. – Мне характеризовали вас, как опытного специалиста, поэтому будет лучше, если этим делом продолжите заниматься именно вы. Просто я прошу вас, товарищ Оленюк, держать меня в курсе вашего расследования. Короче, я хочу замкнуть вас не только на ваше непосредственное начальство, но и на меня. Надеюсь, возражений не будет?

Оленюк предпочел не отвечать на этот вопрос вслух – только слегка кивнул головой.

– У вас когда поезд? – спросил Щербицкий после короткой паузы.

– Теперь уже в восемь часов вечера.

– Так, может, лучше лететь самолетом?

– Спасибо, но поездом удобнее. Ночью высплюсь, а утром буду в Москве.

– В таком случае, не буду вас больше задерживать – вам ведь надо еще вещи собрать.

– Все мои вещи умещаются в спортивной сумке, которая давно уже собрана.

– Тогда я распоряжусь, чтобы вам выделили служебную машину из нашего гаража. И проблем с отъездом у вас не будет никаких.

Сказав это, Щербицкий первым поднялся из кресла, чтобы проводить своего гостя до дверей.

7 октября 1973 года, воскресенье, Чили, Сантьяго, район Сан-Мигель

– Сколько стоят ваши апельсины? – спросил Алонсо Райнери у пожилой женщины, торгующей фруктами на углу улицы Реколета.

– Триста эскудо за килограмм, – ответила торговка и взялась демонстрировать покупателю свой товар.

Взяв у нее два больших апельсина, Райнери стал их сравнивать, а сам то и дело бросал взгляд поверх головы торговки – туда, где на противоположной стороне улицы стоял один из филиалов Центрального банка Чили. У его входа пять минут назад притормозил инкассаторский фургон, который был предназначен для перевозки денег из филиалов в центральный офис. Двое инкассаторов вошли в здание банка и вот-вот должны были выйти обратно, неся в руках тугие мешки с деньгами. Поэтому Райнери специально занял место напротив выхода из банка, а трое его товарищей сидели в двух автомобилях по соседству и должны были выскочить из своих укрытий по сигналу своего командира.

– Ну, что – берете? – спросила торговка, когда Райнери положил апельсины обратно на прилавок.

Однако ответа она так и не дождалась. В этот самый миг из банка вышли инкассаторы и направились к своему фургону, где их поджидал водитель. Инкассаторы ни о чем не подозревали, беспечно разговаривая друг с другом и неся в обоих руках по увесистому мешку с деньгами. Если бы им надо было стрелять – а кобуры с пистолетами висели у них по бокам – то им бы пришлось бросить на землю мешки, доставать оружие, а на это ушло бы время, которое налетчики им предоставлять не собирались. Короче, ситуация благоприятствовала стороне нападения.