Баринов с порога объявил Тамаре Викентьевне, что не видит смысла сохранять семью. Но видит смысл в том, чтобы была восстановлена справедливость и старший сын получил свою долю в родительской квартире. Илья категорически отказывался:

– Батя, мне не надо ничего. У меня дача. Вот приедешь летом, увидишь все и поймешь, почему мы с Гусей не хотим никуда уезжать оттуда.

Баринов-старший был упрям и свою долю собственности в дедовой квартире подарил старшему сыну. А сам ушел в крошечную однушку на Юго-Западе, которая досталась ему по наследству.

– Да не так плохо все там, Солнечка, – жмурился на солнце, как кот, Баринов-старший. – Ремонтец простенький сделали, все чисто, аккуратно. Вот намерен тебя в гости пригласить. Согласишься?

– Отчего ж не согласиться? – Софья Гавриловна кокетливо протянула Баринову руку – ей приятно было, когда он сжимал в своей сильной руке ее пальцы. – Придется посетить твою берлогу.

– Ну, не совсем уж и берлога! – притворно обиделся Баринов.

– Берлога-берлога! Чуть не в лесу – самая окраина. Я шутку такую про ваш район слышала: далековато от центра Петербурга, зато близко к пригородам Москвы!

– Ты все такая же, Соня. – Баринов погладил ее нежно по щеке, от чего сердце у нее ухнуло в пятки.

«Ого! А мы, оказывается, еще способны чувствовать!» – подумала Софья Гавриловна, а вслух сказала:

– Ачеловек, Санечка, редко меняется в ту или иную сторону кардинально. Какой есть, таким до старости будет. Характер, мой адмирал, – это серьезно.

– Сонь, а теперь серьезно: если я сделаю тебе предложение, ты примешь его?

У Софьи Гавриловны сердце снова упало. Как же она ждала от него этих слов сорок лет назад! Оказывается, действительно ждала, только себе не признавалась. И вот накрыло. И что? Что сказать?! Может, поздно уже что-то менять? И разве плохо им сейчас? Она просыпается от его звонка каждое утро. Он говорит ей: «С добрым утром, моя Солнечка!» Докладывает, что идет варить себе кофе по-морскому – с солью. А потом снова звонит и говорит, что кофе не удался, потому что ему скучно варить его для себя одного. И приглашает ее в театр или в зоопарк, а она интересуется, не накладно ли для бюджета посещение культурных мероприятий, и слышит в ответ, что ему нужно наверстать целых сорок лет...

– Санечка, предложение – это хорошо, но у нас две свадьбы на носу. Открываю тебе секрет: Туська выходит замуж за Игоря, а Илья женится на Гуселисе Прекрасной!

– Ого!

– Вот тебе и «ого»! Наверное, им важнее. А мы долго ждали и еще подождем. Правда?

– Правда, Солнечка! Куда я теперь денусь с подводной лодки?

В июле Туся вышла замуж за Игоря Синева. Ровно в тот день, в который Сонечка Кузнецова поняла, что в ней от «большой любви к морякам» зародилась новая жизнь.

Когда Софья Гавриловна рассказала дочери про это, Туська с сомнением возразила:

– Вообще-то так не бывает, ма. Хотя тебе виднее. – И добавила: – Мам, мы с Игорем хотим уехать на дачу. Он рвется к тяпке, к лопате, надо это рвение поощрить.

– Что ж, дело хорошее, езжайте!

– Да мы за тебя переживаем... – Тося сделала паузу. – Вот если бы... Александр Михеевич... папа... Если бы он как-то был поближе к тебе. Может, ему пожить у нас?

– Еще чего! – вспылила тетя Соня. – Еще чего! Адмиральские дети в примаки не ходят! – И, помолчав, добавила: – Езжайте. Не бойтесь за меня. Я завтра перебираюсь к Санечке. Пока на лето, – он все-таки почти за городом живет, парк рядом, пруд. Пока на лето, а дальше посмотрим.

...На даче Игорь Синев в компании с Ильей Бариновым, отмечая – бог знает какой уже раз! – законное свое бракосочетание, нечаянно застрял в дыре забора и, чертыхаясь, снес его на треть. А после того как они уговорили литр самогонки, который презентовала на свадьбу синевская родня, в два счета разобрали остатки забора, сложили из него пионерский костер и исполняли вокруг него дикиетанцы, смеша своих любимых женщин, которые с легкостью допустили такое безобразие.

В разгар гулянки к ручью подкатила большая черная машина, которую Илья и Игорь увидели издалека. Из машины вышли два мужика.

«Наш голубь, что ль, явился?» – машинально подумал Баринов и выволок из костра горящую головешку, чтобы отгонать непрошеных гостей.

Но это был не Стас Воронин. Инга слетела с крыльца, пронеслась мимо угулявшихся в доску мужиков и за калиткой попала в объятия брата и сына.

– ...Ну вот, хорошие мои, хотите – смейтесь, хотите – нет, но пока мы вот тут будем жить. – Инга обвела рукой кухню. – А дом... Он ведь не убежит, да и Катя не отказывается за ним присматривать. Пока так, а дальше будет видно.

– Ну живи. – Брат Инги рассмеялся и сказал Баринову: – Она у нас с детства как принцесса росла. Да что я тебе рассказываю – сам все знаешь! Пылинки с нее сдували, а тут – дрова, огород, лес рядом, а в доме наверняка мыши! И во всем этом – наша Инька! Не верится!

– Да если бы не мыши, я даже не знаю, как бы мы помирились. – Баринов засмеялся и обнял Ингу. – Она тогда так испугалась, что даже точно не знала: была та мышь или ей все это просто привиделось!

Гости уехали поздно ночью. Тося с трудом угомонила разгулявшегося мужа, который затерзал всех предложением «дружить домами» и уже готов был строить галерею между двумя избами, чтобы проще было ходить друг к другу в гости.

Жену Игорь Синев послушался и завалился спать, а через минуту дом сотрясался от его могучего храпа.

Тося прихватила бутылку вина и банку варенья и отправилась к соседям – гонять на веранде чаи на ночь глядя.

Тих был вечер после суетного дня. Терпкое вино слегка будоражило, чай из самовара, вскипевший на смоляных сосновых шишках, был просто фантастически вкусным. А мотыльки, прилетевшие на огонек и кружившие над абажуром керосиновой лампы, были теми самыми бабочками, которые в нужный момент попадают в нужное место – прямо под солнечное сплетение, и совершают там свой танец любви, от которого все вокруг перестает существовать, и на всей планете остаются только двое...

– Ау! Влюбленные! – Тося прервала молчаливый диалог Ильи и Инги. – Ну а вы-то когда, наконец, покончите со своим холостым положением?

– Мы в сентябре поедем в Карелию, где у нас все начиналось. А перед этим я намерен сделать Гуселисе Прекрасной официальное предложение. Так что, считайте, это будет свадебное путешествие. – Баринов мечтательно закинул руки за голову. – Правда, Гуська?

– Правда, если я дам согласие, – отшутилась Инга.

– Куда ты...

Инга не дала ему договорить:

– Нет! Только не эта фраза! Хотя... если так разобраться, она очень правильная. И правда: куда я денусь с подводной лодки?!!