— Майтера Лес, у тебя самая лучшая память из всех нас. Они только что привели еще одного теленка. Теперь у нас три. Нет, четыре. Четыре прекрасных теленка и четыре ягненка. И жеребенок. И еще у нас будет бык до того, как мы начнем, так мне сказали… О чем я собирался спросить тебя, майтера?

— Ты хотел узнать, когда у нас были животные получше, патера, — сказала ему самая старшая сивилла. — Это было, когда ты пришел из схолы, патера. Твои родители и твоя тетя купили быка и павлина, и… о, дорогой. Мне об этом рассказала майтера Шалфей. Что же еще она сказала?

— Обезьяна, — сообщил ей Тушканчик. — Я помню обезьяну, майтера. — Ему не понравилось жертвоприношение обезьяны, и на его лице отразилось отвращение к тому, что произошло шестьдесят один год назад. — Не имеет значения. Их девять, по одному для каждого из Девяти.

Он посмотрел на Кремня и Гагарку — а также на вернувшихся последователей Гагарки — так, как если бы они были учениками начального класса.

— Как вы, молодые люди, обязаны знать, есть девять великих богов. Пас, Ехидна и их дети. Вот почему для моего первого жертвоприношения отец и тетя купили дар для каждого из них. Жертвоприношение проходило прямо здесь, на этом алтаре. Маленькими животными, по большей части. Певчие птицы для Молпы, крот для Тартара, и обезьяна. Я хорошо помню ее.

Наковальня, ждавший вместе с Раковиной, нетерпеливо дернулся.

Если Тушканчик и заметил его движение, он никак не отреагировал.

— Они сделали нечто очень важное. Они начали карьеру молодого человека… — Он опять закашлялся. — Извините. Воля богов, я уверен. Я хотел сказать, сегодня вечером мы делаем кое-что еще более важное. Бог, и не просто какой-то бог, но Лорд Пас, по их словам, приказал этим новым джентльменам и патере… патере?..

— Наковальня, — подсказал Кремень с переднего сидения.

— А что такое наковальня? Не думаю, что за все эти годы я хоть раз жертвовал наковальню. Ладно, не имеет значения. Наверно, одна из тех маленьких тварей, которые живут на деревьях и питаются птичьими яйцами. — Еще один кашель. — Он им сказал, что, если они найдут меня… Верно?

Наковальня, который мгновение назад едва не заорал от возмущения, взял себя в руки:

— Патера, если ты Тушканчик, то ты действительно тот самый авгур, которого выбрал сам Пас и которого он имел в виду.

— Я уверен, что ты тот самый, патера, — ободряюще добавил Раковина.

— Он сказал, что, если они найдут меня и принесут жертву, он вернется. Верно?

Кремень, Наковальня и даже Раковина подтверждающе кивнули, как и большинство собравшихся; люди, стоявшие у задней стены, зашевелились, когда в мантейон вошел невероятно высокий верующий, ведя на привязи ручного павиана.

— Вот это я и хотел сказать, пока наши добрые сивиллы разжигают огонь, и это не пустяк. Совсем не пустяк. Недавно на Солнечной улице произошла теофания, и поэтому сюда пришли эти трое. Но я не посторонний для них, совсем не то, что вы называете посторонним.

Он повернулся, пошарил взглядом за амбионом и обратился к Наковальне:

— Это ты разговаривал с Пасом, верно?

— Да. — Наковальня надулся от гордости.

Тушканчик опять повернулся лицом к залу.

— Он сказал, что собирается прийти. Что ж, посмотрим. Но тогда это будет великое событие, громадное событие. Если оно произойдет.

Майтера Лес принесла ему нож для жертвоприношений, знак, что священный огонь успешно зажегся.

— Я возьму этого черного теленка с белой мордой, — решил он.

* * *

— Птиц взад!

Бизон остановился перед столом Шелка и отдал честь в то самое мгновение, когда Орев, ехавший на плече Рога, перелетел на голову Шелка; ничто не выдало его изумление, и густая черная борода даже не дернулась, хотя Шелку показалось, что в черных живых глазах Бизона на долю секунды мелькнула искра веселья.

— Кальде, я пришел пораньше, — признался Бизон. — Я пришел заранее, потому что хочу поговорить с вами. Если вы против, я пойму. Только скажите мне об этом, прямо сейчас. Но мне действительно надо поговорить с вами, и я надеюсь, что у вас найдется возможность, когда вы закончите.

— Мы сможем поговорить за обедом. — Шелк подумал о приветствии Бизона. Тот не пытался подражать изысканному гвардейскому щелчку, который почти наверняка выглядел бы смешным в его исполнении; тем не менее, приветствие передавало уважение к должности и званию кальде — простое и даже привлекательное.

— Наедине. Часть того, что я хочу рассказать… — Бизон не закончил мысль.

Узик встал:

— Кальде, нам надо еще поговорить о нашем деле. Не сейчас, но скоро. Я надеюсь, что вы согласны.

Шелк кивнул, заставив Орева перепрыгнуть с его головы на левое плечо.

— С вашего разрешения, я загляну к сыну. Надеюсь, что он достаточно здоров, чтобы присутствовать. Я вернусь в восемь.

Шелк посмотрел на часы — семь с минутами.

— Конечно. Пожалуйста, скажите вашему сыну, что мы все надеемся на его выздоровление. — Узик козырнул, развернулся и пошел к выходу.

— Кальде, Бекас вернулся с мастером Меченосом, — сказал Рог, отскочивший в сторону, чтобы пропустить Узика. — Он попросил меня сказать вам.

Шелк собирался попросить Рога называть Хоссаана его настоящим именем, но тут задумался. Если Хоссаан называет себя Бекасом, то для этого, несомненно, есть серьезная причина.

— Мастер Меченос в Голубом Зале. Он сказал, что, если вы не хотите увидеть его, он не покажется вам на глаза до ужина.

— Отлично, — улыбнулся Шелк. — Мне отчаянно нужны люди, которые не хотят увидеть меня. Я хотел бы, чтобы их было больше. А теперь, Рог, иди домой, или ты останешься без ужина.

— Крапива и я собираемся помогать во время приема. Мы найдем что поесть.

— Рыба голов? — поинтересовался Орев.

— Если будут, я сохраню их для тебя, — пообещал Рог.

— Очень хорошо, Рог, большое спасибо. — Шелк опять повернулся к Бизону. — Когда я услышал, что вы пришли пораньше, я понадеялся, что вы нашли майтеру Мята и пришли мне об этом рассказать. Но теперь я понимаю, что не нашли.

— Да, кальде, не нашел, но именно об этом я и хочу поговорить с вами.

— Тогда садитесь, и поговорим. У меня мало времени — остальные гости скоро приедут, — но, если потребуется, мы сможем закончить после ужина.

Бизон сел; как и Узик, он казался слишком большим для стула.

— Кальде, вы говорили с Лори и Потто по стеклу.

Шелк кивнул.

— Со мной они говорить не захотели. Я попытался прежде, чем прийти сюда, безуспешно. Но они говорили с вами, и могут поговорить с вами опять. Я хочу