Активность авиации сторон 8 июля пошла на спад. 6-й воздушный флот выполнил 1173 самолето-вылета днем, 134 — ночью. 16-я воздушная армия ответила 913 самолето-вылетами днем и 173 — ночью. Советская дальнебомбардировочная авиация также несколько снизила активность, ограничившись 169 вылетами. Начиная с 9 июля ее участие в сражении на северном фасе было ничтожным.

В последние дни сражения на северном фасе Курской дуги все большее влияние на ход событий стала оказывать подготовка Западного и Брянского фронтов к наступлению против немецкой 2-й танковой армии. Г.К. Жуков вспоминал:

«Еще в ходе описываемых сражений под утро 9 июля на командный пункт Центрального фронта мне позвонил И.В. Сталин и, ознакомившись с обстановкой, сказал:

— Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?

— Здесь, на участке Центрального фронта, противник уже не располагает силой, способной прорвать оборону наших войск, — ответил я. — Чтобы не дать ему времени на организацию обороны, к которой он вынужден будет перейти, следует немедленно переходить в наступление всеми силами Брянского фронта и левым крылом Западного фронта, без которых Центральный фронт не сможет успешно провести запланированное контрнаступление.

— Согласен. Выезжайте к Попову и вводите в дело Брянский фронт. Когда можно будет начать наступление Брянского фронта?

— Двенадцатого.

— Согласен»{64}.

К атакам на орловский выступ с севера готовились не только советские войска. Изучение событий на северном фасе дуги 9-12 июля у многих исследователей оставляет устойчивое впечатление имитации бурной деятельности. Армия Моделя уже 9 июля фактически прекратила свое наступление и постепенно готовилась к отражению советского наступления. Историк Франц Куровски прямо говорит: «Без консультаций с генерал-фельдмаршалом фон Клюге Модель приказал прекратить все атаки». Формально 9 июля было небольшой паузой перед возобновлением атак. Средством взлома обороны советских войск должны были стать новые соединения. Модель затребовал у фон Клюге не только 10-ю танкогренадерскую и 12-ю танковую дивизии, но и прибывающую из резерва 36-ю моторизованную дивизию. До их прибытия командующий 9-й армией мог обещать только атаки с ограниченными целями.

Однако «атаки с ограниченными целями» сохраняли ожесточение настоящего позиционного сражения. Немцы 10 июля упорно пытались пробиться через оборону 19-го танкового корпуса. Несмотря на то что 101-я танковая бригада вела бой, вкопав все танки, за день боя было потеряно 32 машины (в том числе 10 сгорело). Всего за 10 июля корпус потерял 44 танка. 9-я армия потеряла 10 июля 2560 человек, один из самых высоких показателей за время наступления.

План использования новых соединений становится размытым и неопределенным. В журнале боевых действий верховного командования сухопутных войск Германии (КТВ OKW) 11 июля появляется запись: «9-я армия продвинулась только на 2–3 км из-за упорного сопротивления противника. Поскольку быстрого успеха достигнуть не удалось, речь теперь идет о том, чтобы при минимальных собственных потерях нанести максимальный урон противнику. Для этого начато подтягивание резервов».

Новые соединения прибывали без особой спешки. 10-я танкогренадерская дивизия так медленно выдвигалась к линии фронта, что появилась на поле боя только 10 июля. О ее вступлении в бой за Поныри было сказано выше. 12-я танковая дивизия генерал-майора фон Боденхаузена и 36-я моторизованная дивизия генерал-майора Голлника отстали еще на сутки. Однако после прибытия новых дивизий водить за нос верховное командование было уже проблематично. Нужно было возобновить наступление. Наиболее перспективным был участок у Теплого, где действовала 4-я танковая дивизия. Но утром 13 июля, за час до начала артиллерийской подготовки, Лемельзен лично прибыл на командный пункт дивизии и заявил: «Вчера противник начал атаки в нескольких местах Орловского выступа. Его танки глубоко вклинились в нашу оборону». Он приказал командиру дивизии фон Заукену перейти к обороне, взяв на себя также полосу 20-й танковой дивизии. Немецкие войска на периметре Орловского выступа начали спешное перестроение. Модель лично прилетел в штаб 2-й армии в Орле, чтобы принять командование двумя армиями.

Реакция группы армий «Центр» и 9-й армии на начавшееся 12 июля советское наступление была поразительно быстрой. Штаб XXXXI танкового корпуса Гарпе вышел из боя практически немедленно. 12-я танковая и 36-я моторизованная дивизии были просто перенацелены в новом направлении. Также были отданы приказы об отходе 18-й и 20-й танковых дивизий, а также полка «Фердинандов». Модель лихорадочно демонтировал ударную группировку «Цитадели» и бросал выведенные из боя дивизии навстречу наступающим советским армиям. Начиналась новая фаза сражения.

В период наступательных действий с 5 по 11 июля 1943 г. 9-я армия потеряла 22 273 человека. За тот же период (5-11 июля 1943 г.) Центральный фронт потерял 33 897 человек. Детализированные данные по потерям 9-й армии имеются за период с 5 по 10 июля 1943 г. За эти несколько дней армия Моделя потеряла 195 офицеров убитыми, 573 ранеными и 16 пропавшими без вести, 3501 рядовых и унтер-офицеров убитыми, 16 209 ранеными и 856 пропавшими без вести, а всего 20 566 человек{65}. Наибольшие потери понесли 78-я и 292-я пехотные дивизии, потерявшие, соответственно, 1959 человек и 1969 человек. 6-я пехотная дивизия не сильно от них отстала, потеряв 1422 человека. Однако в расчете на «боевую численность» это означало ее снижение на треть или даже наполовину. 2-я танковая дивизия потеряла три четверти своей «боевой численности».

Краткие выводы.

Достаточно широко распространено мнение, что на северном фасе все было благополучно («Там же был Рокоссовский!»), в противоположность драматическим поворотам событий на южном фасе. Однако в отличие от шахматистов, начинающих партию с двух рядков установленных в строго определенном порядке фигурок, военачальники воюют в разных условиях. Как в отношении подчиненных им войск, так и в отношении возможностей противника. Центральный фронт изначально находился в более выгодном положении, чем Воронежский. Ему требовалось перекрывать «преднамеренной обороной» узкую полосу танкодоступной местности. Уверенного угадывания направления главного удара противника в этой полосе не произошло. Ведение операции также вызывает немало нареканий.

Уже первый ход К.К. Рокоссовского, контрподготовка, вызывал сдержанные оценки даже в советский период. В «Сборнике по изучению опыта войны» было сказано:

«Основной задачей контрподготовки должен быть срыв наступления противника, а главными объектами воздействия — скопления его войск, сосредоточившиеся для перехода в наступление. Для дезорганизации системы управления противника целесообразно наносить мощные массированные удары артиллерии по командным и наблюдательным пунктам. Подавление батарей противника нельзя считать основной задачей контрподготовки; оно является одним из элементов ее и должно проводиться по отдельным наиболее вредящим батареям»{66}.

Подобные