и более, в том числе 20 самоходок (СУ-76 и СУ-122). Такое распределение сил в значительной мере определило результат первого дня сражения.

Самоходная установка СУ-122 была одним из дебютантов в сражении на Курской дуге.

В рядах наступающих такой дисбаланс сил отсутствовал. Атаковавший 67-ю гв. стрелковую дивизию XXXXVIII танковый корпус был немного многочисленнее атаковавшего 52-ю гв. стрелковую дивизию II танкового корпуса СС. К началу сражения XXXXVIII танковый корпус насчитывал 86 381 человека, 553 танка и САУ, 21 дивизион артиллерии, а II танковый корпус СС — 74 863 человека, 451 танк и САУ и 18 дивизионов артиллерии. При этом на стороне эсэсовцев было большее число «Тигров» и авиационная поддержка VIII авиакорпуса.

Как это часто происходит, заранее заготовленный план начал рушиться уже в первые часы. Определенную сумятицу в наступление XXXXVIII танкового корпуса внесла необходимость менять позиции артиллерии после захвата постов боевого охранения. Местность не была еще полностью разминирована. Поэтому артиллерийским подразделениям приходилось двигаться только по дорогам, что неизбежно вызывало пробки и заторы. Артиллеристы 3-й танковой дивизии попросту опоздали к началу артподготовки. Это существенно уменьшало силу первого удара, т. к. в первые часы наступления артиллерия всех трех дивизий должна была нанести удар в полосе «Великой Германии», а затем переключаться на поддержку своих соединений. Дивизионы 11-й танковой дивизии и дивизии «Великая Германия» только на закате и в сумерках вышли на позиции. Учитывая, что первый залп нужно было дать уже в 4.00, времени на подготовку данных для стрельбы практически не оставалось. В распоряжении немцев были только данные аэрофотосъемки, по которым отличить настоящие позиции от ложных было почти невозможно.

Так или иначе, в 6.00 после двухчасовой артподготовки наступление началось. Бывший начальник штаба XXXXVIII танкового корпуса Ф. фон Меллентин вспоминал:

«На второй день наступления [т. е. 5 июля. — А.И.] мы встретили ожесточенное сопротивление, и, несмотря на все усилия наших войск, им не удалось продвинуться вперед. Перед дивизией «Великая Германия» находилось болото, а по ее плотным боевым порядкам вела сильный огонь русская артиллерия. Саперы не смогли навести необходимых переправ, в результате многие танки стали жертвой советской авиации — в ходе этого сражения русские летчики, несмотря на превосходство в воздухе немецкой авиации, проявляли исключительную смелость»{70}.

Действительно, в полосе наступления XXXXVIII корпуса был овраг, превращенный в противотанковый ров на подступах к Черкасскому. Ров прикрывался минами. Перед этим рвом и минным полем остановилась масса танков «Великой Германии», включая «Пантеры» бригады Деккера. Преодолевшие ров пехотинцы не могли продвигаться дальше без поддержки танков. Однако в течение нескольких часов ее у них не было. Прошедшие накануне дожди превратили дно оврага в реку грязи. Немецкие саперы расчищали проходы в минных полях, готовили переправу для танков через ров, но этому сильно мешала советская артиллерия и авиация. Работа шла медленно, кроме того тяжелый «Тигр» провалился и задерживал движение. Только в 11.00 переправа была построена и по ней пошли танки. Однако к 17.00 удалось переправить только 30 «Пантер» и 15 Pz.IV, т. е. всего 45 машин из более чем 300 ожидавших переправы.

По замыслу командования 4-й танковой армии, 350 танков «Великой Германии» должны были прокатиться бронированным катком по советской обороне. Однако этого не произошло. Напротив, две сотни «Пантер» перегородили путь для более легких Pz.IV танкового полка «Великой Германии». Впрочем, уже в первый день сражения новые немецкие «кошки» показали свои острые зубы. Их жертвами стали машины отдельного танкового полка на американских танках. Командир бригады «Пантер» Деккер в своем отчете Гудериану писал: «Не зная о наших новейших орудиях, восемь танков «Генерал Ли» приблизились к нам примерно на 2200 метров. Всего несколькими удачными попаданиями мы их уничтожили — они вспыхнули, подобно бенгальским огням на рождественской елке. Один из них был поражен метким выстрелом моего танка». Этот эпизод действительно имел место и подтверждается советскими источниками — 245-й танковый полк потерял в тот момент даже не 8, а 9 танков.

Немецкий командирский танк едет мимо горящих танков М3 «Генерал Ли». Первые дни сражения на Курской дуге.

Наибольшего успеха 5 июля добилась 11-я танковая дивизия вместе с пехотой 167-й пехотной дивизии на правом фланге корпуса. Пауль Карель описал этот эпизод следующим образом:

«Важную роль в сражении за Черкасское сыграла также 11-я танковая дивизия, действовавшая на правом фланге дивизии «Великая Германия». Боевая группа графа Шиммельмана вклинилась в советские позиции с танками, гренадерами на борту десантных бронемашин, противотанковыми орудиями, саперами и штурмовыми орудиями, а часть ее затем зашла флангом в направлении Черкасского. Огнеметные танки, эти огнедышащие монстры, подавили советские опорные пункты в бункерах и укрепленных зданиях. Огнеметные танки являлись самым подходящим оружием для такого рода сражений. Два огнемета, установленные на башне машины Т-Ill, могли направлять огненные копья прямо в амбразуры, окна и двери на расстоянии шестидесяти четырех метров. Шипящая 3-4-секундная струя огня убивала и обугливала все при температуре 1000 градусов по Цельсию. Черкасское пало. «Великая Германия» и 11-я танковая дивизия продвинулись на восемь километров в глубь главной оборонительной зоны противника»{71}.

По итогам этого «прожигания» советской обороны было даже выдвинуто предложение перебросить часть сил «Великой Германии» на восток для их ввода в прорыв на участке 11-й танковой дивизии. Однако командир «Великой Германии» отклонил это предложение: его части медленно, но верно двигались вперед. Рокировка вдоль фронта в любом случае потребовала бы потери драгоценного времени.

Горы пустых корзин от крупных снарядов и гильз немецких орудий различных калибров на одной из прифронтовых станций. Лето 1943 г. стало абсолютным максимумом расхода боеприпасов вермахтом.

Время в тот момент было одним из самых важных действующих факторов. К обозначившемуся направлению немецкого наступления начали выдвигаться резервы. Это были не только злосчастные танки «Генерал Ли», но и артиллерия. В середине дня было принято решение о выдвижении в район Черкасского 27-й истребительно-противотанковой бригады. Она прибыла как раз вовремя, чтобы открыть огонь во фланг обходящим Черкасское танкам «Великой Германии». Немцы обходили село по широкой дуге и подставили борта занявшим позиции к северо-востоку от него противотанкистам. Немцам удалось переломить ситуацию только вечером 5 июля. Около 21.00 в Черкасское вошли с тыла подразделения «Великой Германии», а с востока — 11-й танковой дивизии. Однако график наступления был безнадежно сорван. Вечером первого дня XXXXVIII танковый корпус должен был уже стоять в Обояни,