а в действительности не удалось добиться даже полного контроля над Черкасским. Бои в селе завершились только к рассвету 6 июля.

Наступавшему восточнее II танковому корпусу СС удалось 5 июля добиться более весомых результатов. Однако они выглядят большим достижением только в сравнении с неудачами «Великой Германии» у Черкасского. По плану бронегруппа «Лейбштандарта» должна была уже к концу первого дня выйти к переправам через Псёл, т. е. продвинуться на 30 км в глубь советской обороны. Справедливости ради нужно сказать, что такого глубокого заболоченного рва, как в полосе 67-й гв. стрелковой дивизии, в системе обороны 52-й гв. стрелковой дивизии просто не было. Это позволило немецким саперам подрывом стенок рва проложить путь танкам. По плану наступления в первом эшелоне должны были наступать дивизии СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх», а уже после преодоления первых позиций в бой должна была вступить «Тотенкопф». Упорное сопротивление советских войск заставило ввести подразделения «Мертвой головы» для помощи «Дас Райху» в штурме Березова.

О том, как трудно шло прогрызание готовившейся несколько месяцев обороны, говорят даже скупые строки дневного донесения «Лейбштандарта»:

«После того как были сделаны проходы в минных полях, переход через противотанковый ров и после нового сосредоточенного обстрела силами всего артполка дивизии и 55-го минометного полка высоты 220,5 войска смогли, в упорной борьбе за каждый метр при поддержке штурмовых орудий и «Тигров» в ходе пятичасового боя, к 11.30 овладеть высотой»{72}.

Несмотря на ожесточенное сопротивление, эсэсовцы медленно, но верно продвигались вперед. К 17.50 5 июля, после упорного боя части «Лейбштандарта» взяли Быковку — советский опорный пункт на Обояньском шоссе. Продолжая наступление, передовые части дивизии вышли ко второму армейскому рубежу обороны, занятому на этом участке 51-й гв. стрелковой дивизией. На взлом первого рубежа подразделениями корпуса Хауссера было затрачено около 17 часов.

У этого сравнительно быстрого взлома подготовленной обороны есть несколько объяснений. Первое и очевидное — это численное превосходство танкогренадерских соединений Хауссера над дивизией Некрасова. На руку эсэсовцам также играла недооценка советским командованием участка прорыва корпуса Хауссера. Считалось, что главный удар наносится под Черкасским. Первые данные авиаразведки, показывавшие скопление крупных масс бронетехники на подступах к Черкасскому (и оно действительно там было, бригада Деккера), только укрепляли в этом предположении. Поэтому выдвижение резервов быстрее шло в 67-ю гв. стрелковую дивизию. Находившаяся в тылу 52-й гв. стрелковой дивизии 28-я истребительно-противотанковая бригада была брошена в бой только вечером, когда оборона уже потеряла свою целостность. То же произошло с истребительно-противотанковым полком, переброшенным из 375-й стрелковой дивизии.

Не последнюю роль в успехах II танкового корпуса СС сыграла эффективная поддержка с воздуха. Советские позиции густо засеивались разнокалиберными бомбами. Два дня спустя, 7 июля, Н.Ф. Ватутин направил шифровку № 19709, в которой указывалось: «Авиация противника наносит массированный удар. Истребители противника, отсекая наши истребители, дают свободу действий своим бомбардировщикам. В бою за 5.7 в пяти иптап осталось два-три орудия. Необходимо усилить истребительную авиацию и завоевать господство в воздухе». К сожалению, это отнюдь не преувеличение. В оборонявшемся на пути «Лейбштандарта» 1008-м истребительно-противотанковом полку из 24 пушек, с которыми он вступил в бой, к исходу 5 июля осталось лишь три.

Главным врагом немецких танков 5 июля стали мины. Согласно донесению группы армий «Юг», в «Великой Германии» все 20 танков и 5 штурмовых орудий потеряны на минных полях, в 3-й танковой дивизии из семи потерянных за день PzKpfwlV шесть стали жертвами мин, в 8-й тяжелой роте дивизии «Дас Райх» из двух машин обе пострадали от мин, в дивизии «Тотенкопф» все танки и штурмовые орудия потеряны при попадании на минные поля. Лишился своего «Тигра», наскочив на мину 5 июля, и будущий немецкий танковый ас М. Витман.

Точно так же, как в 9-й армии на северном фасе, людские потери 4-й армии в первый день «Цитадели» стали самыми высокими за весь период битвы — 2527 человек. Потери армейской группы «Кемпф» 5 июля составили 3484 человека. Однако если сравнить эти цифры с потерями армии Моделя 5 июля (7223 человека), немецкие войска на южном фасе Курской дуги понесли все же меньшие потери, чем на северном. II танковый корпус СС, доставивший столько неприятностей Воронежскому фронту, потерял всего 1047 человек.

Сражение в воздухе в первый день немецкого наступления было весьма напряженным. Достаточно сказать, что авиация 4-го воздушного флота выполнила 5 июля 2387 самолето-вылетов. 2-я и 17-я воздушные армии ответили 1768 самолето-вылетами (1322 и 446 соответственно). Потери советских авиаторов тоже были значительными. 2-я и 17-я воздушные армии потеряли за день 83 и 76 самолетов соответственно. Таким образом, общие потери советской авиации на южном фасе Курской дуги составили 159 самолетов. Список потерь 8-го авиакорпуса также был внушительным — 39 машин были потеряны безвозвратно (23 Bf 109, 5 FW 190, 1 Bf 110, 6 He 111, 4 Ju 87, 2 Ju 88, 2 Hs 123 и 1 Hs 126) и еще 19 повреждены. Интересно отметить, что соотношение потерь самолетов сторон на северном и южном фасах Курской дуги было примерно одинаковым. На южном фасе оно было даже несколько лучше — 1:4, а не 1:5.

Отмененный контрудар.

Задачей войск в первом эшелоне попавших под удар противника армий было задержать его наступление на достаточное для ввода в бой резервов время. Быстрее всего могли быть введены в бой подвижные соединения, способные выйти на направление главных ударов противника с высокой маршевой скоростью. Таковых в распоряжении командования Воронежского фронта было четыре: один танковый и один механизированный корпуса в 1-й танковой армии и два отдельных танковых корпуса. 31-й танковый корпус армии Катукова был недавно сформирован и являлся условно подвижным из-за нехватки автотранспорта и не мог полноценно учитываться в расчетах. Впрочем, остальные корпуса также испытывали определенные проблемы с подвижностью, что окажет существенное влияние на дальнейшее развитие событий. В составе этих механизированных соединений насчитывалось исправными 854 танка, и они, несомненно, могли существенно изменить развитие событий.

От сравнения действий командующих Центральным и Воронежским фронтами удержаться трудно. Поэтому мы не будем этого делать. На второй день наступления Н.Ф. Ватутин, точно так же как и К.К. Рокоссовский, запланировал контрудары по вклинившимся в оборону войскам противника.

Командующий 1-й танковой армией М.Е. Катуков вспоминал:

«Нашей армии ставилась задача — 6 июля нанести контрудар в общем направлении на Томаровку.

Этот пункт приказа очень волновал нас. И не потому, что пугали большие по масштабам наступательные действия.

К этому времени в 1-й танковой сложилось общее мнение, что