Кузьма Петрович не ошибся. Недовольный Григорий Тимофеевич, меряя шагами-саженями помещение, говорил о плохой работе. Он приказал опять сделать подворный обход и изъять скрытое зерно. Брызгая во все стороны слюной, он кричал о недопустимости саботажа. Выпустив пар, он обратился к активистам.

– Вы местные, – сказал он, – поэтому должны хорошо знать, у кого и где искать.

– Но мы же хорошо все обшарили, – осмелилась подать голос Ганна Теслюк.

– Плохо! – стал перед ней горой. – Плохо искали!

– Возможно, так спрятали, что мы не нашли.

– Правильно! Не нашли! – Быков поднял вверх тонкий корявый палец.

– Конечно же, будем стараться, – заверила девушка. – Но как найти тайники?

– Рыть носом землю! – с пафосом воскликнул Быков. – Заглянуть туда, куда и ветер не заглядывал!

Уже на следующий день на колхозном дворе начали разбирать соломорезку. Выгнутые стальные прутья отнесли в кузницу. В кузнице прутья выровняли и из них сделали длинные и острые копья. Никто, кроме актива, еще не знал, что это за новые орудия труда.

Активисты к Черножуковым явились внезапно. Осип Петухов открыл двери ногой, приглашая других в хату, как в свою.

– Где спрятал зерно? – сразу же спросил Осип.

– В заднице, – спокойно ответил Павел Серафимович, жуя краюху хлеба. – Хочешь, покажу?

Варя испугалась, сразу побледнела. Она умоляюще посмотрела на отца и едва слышно сказала:

– Не надо, прошу вас.

– Покажешь сам, или нам искать? – встала перед ними Ганна, подперев руками бока.

– Нет ничего, – сказала Варя, – все забрали в прошлый раз.

– А что жрете? Не камни же! – Ганна кивнула на стол, где лежал маленький кусок недоеденного хлеба.

– Так забери и это. – Павел Серафимович протянул ей руку с краюхой хлеба. – Вы же за этим пришли?

– Вот как! – улыбнулась активистка. – Ребята, идем!

Вышли за ними и Черножуковы. Смотрят – у активистов металлические копья, длинные, заостренные на концах. Направились с ними за хату. Тычут этими копьями в землю, пронзая на полтора метра, не меньше.

– Вы дурные, что ли?! – Ганна покрутила указательным пальцем у лба. – Так и до весны будете тыкать в пустое место!

– Тыкай сама, если такая грамотная! – огрызнулся Семен.

– Надо искать там, где земля нарушена, – поучала Ганна. – Туда и суйте копья.

Павел Серафимович молча наблюдал, как активисты рыскали по сараям, вокруг хаты, по двору, втыкая острые копья в землю. Варя стояла рядом, читая про себя «Отче наш», – так было чуть спокойнее. Комсомольцы уже начали беситься из-за напрасного труда, когда Ганна скомандовала:

– Идите на огород! Там что-то должно быть!

Варя глянула на отца – было заметно его волнение. А когда копье очень легко вошло в землю и Осип радостно заорал: «Идите сюда! Что-то нашел!», Павел Серафимович вздрогнул.

Принесли лопаты, начали копать. Зерно было в мешке, поэтому не понадобилось и напрягаться, чтобы насыпать. Окрыленные первой добычей, начали бегать по огороду. Нашли еще и еще. Вскоре земля была вся издолблена, будто ее клевала гигантская птица.

Понесли мешки на подводы. Когда Ганна проходила мимо хозяев, Варя не выдержала.

– Что же вы делаете? – спросила дрожащим голосом. – Чем же я детей кормить буду?

– Не подохнут твои дети! – Бывшая подруга нагло взглянула на Варю. – Пусть едят мякину! – сказала и рассмеялась прямо в глаза.

Не в силах слышать этот издевательский смех, Варя зажмурила глаза, уши закрыла ладонями. Павел Серафимович молча обнял дочку за плечи.

– Что мы будем делать? – спросила Варя отца, когда активисты исчезли из поля зрения.

– Как-то проживем, Ласточка, – притворно весело сказал отец. – Пару мешков таки не нашли.

– Если и так, то на сколько нам хватит? Четверо взрослых и двое детей. И всего два мешка?

– Есть еще картошка, капуста, свекла, немного кукурузы, – рассуждал отец. – Ударят морозы – зарежем свинью, будет и мясо, и сало. А с хлебом… Раздобудем! Только надо спрятать в более надежное место то, что осталось.

– Куда? Мне кажется, нет такой щелки, куда бы они не сунули свой нос.

– Найдем! – заверил отец. – Иди встречай мужа – пришел с детьми от родителей.

Василий, узнав о непрошеных гостях, сразу же побежал к своим, надеясь спрятать оставшиеся крохи зерна. Вечером Павел Серафимович, укутав мать в теплое одеяло, решил побыть у дочки. Ему не хотелось оставлять Варю наедине с грустными мыслями. Он подбросил дрова в печку, не одеваясь, вышел во двор. В бывшей его хате опять пирушка. Слышны громкие, возбужденные от выпитой водки мужские голоса. Затянула песню пьяная Ганнуся, не получилось, неприятно расхохоталась. Пахло чем-то жареным. Осип побежал через дорогу домой с пустой бутылкой. Через несколько минут он принесет еще самогона, и опять будет гулянка до поздней ночи. Дружно актив работает, дружно и пьет. Вот только с ними никогда не видно Щербака.

Рано утром, когда еще рассвет не развеял ночную темноту, Варя пошла к колодцу за водой. По дороге невольно глянула в сторону двора дяди Кости. Столько времени миновало, а Андрей все приходит, чтобы издалека посмотреть на нее. Ей не легче от этого, а еще больнее. Уже и двух детишек завели, а в Варе будто умерло все женское. Не чувствовала к мужу влечения, будто колода рядом лежит. Василий уже смирился с ее холодностью. Он не покрывал ее молодое тело горячими поцелуями, пытаясь разжечь. Лишь по необходимости раздвигал ее ноги, когда она равнодушно смотрела в потолок, залезал сверху и сопел, пока не сделает свою мужскую работу. Варя знала, что ничего уже не изменится. Андрей навсегда останется в ее тайных мечтах, и Василий никогда не сможет его заменить.

Возвращаясь домой с полным ведром, Варя заметила две приближающиеся фигуры. Она быстро дошла до своего двора, из любопытства остановилась. Это был слепой Данила со своим поводырем. Варя увидела, что путники направляются к бывшей усадьбе отца. Она пошла навстречу, кивнула Васильку – «идите сюда!».

– Туда нельзя! – сказала она, приглашая их в свою хату. – Там теперь руководство села, – объяснила Варя. – Заходите, я вас сейчас накормлю.

– Парню дайте, если так добры, – попросил Данила.

Варя посадила гостей за стол, положила им вареные картофелины, краюху хлеба, налила молока.

– Ешьте, – сказала. – Правда, картошка вчерашняя и холодная, я только что печь растопила.

– Бог вам в помощь! – сказал Данила. – Сейчас такие времена наступили, что мы благодарны за любую пищу.

– Кушайте на здоровье, – сказала Варя. – А я сейчас отца позову, он будет рад!