Он взял ложку, похоже, в противном случае он бы получил этой ложкой по лбу.

Она подтолкнула ему табурет.

— А теперь сядь.

И Грей сдался. Он нуждался в отдыхе, и если Дейви будет работать на палубе, это будет благо. А его желудок напомнил ему, что в течение нескольких дней он перебивался галетами. Он избегал встречаться с ней с того момента, как они поднялись на борт этого корабля, но каким-то образом она все почувствовала: его усталость, его голод. И она почувствовала кое-что еще. Три дня кряду он отдавал приказы и теперь явно нуждался в том, чтобы им самим немного покомандовали. Если стоять перед выбором — есть или работать, то его долг капитана требовал отдать приоритет работе. Но она не оставила ему выбора, поэтому он сел и начал есть.

И все же он не мог позволить, чтобы победа досталась ей так легко.

— Если ты кок, — проговорил он между глотками, — я твой капитан. И ты должна вести себя со мной соответствующим образом.

— Ты одет не как капитан.

Грей посмотрел на свою домотканую блузу и свободные штаны, подтянутые шнуром. Одежда простого моряка, позаимствованная у одного из матросов. На «Кестреле» ему пришлось отказаться от хорошего платья, рук на корабле не хватало, и ему приходилось заниматься всем — лазать по мачтам, править снасти, забираться в трюм.

— Не извиняйся за свой внешний вид. Этот наряд тебе идет. — Ее взгляд опустился к полу. — Но я вижу, ты оставил эти ненавистные тебе сапоги.

Он пожал плечами и зачерпнул еще одну ложку похлебки.

— Я их уже разносил.

— А я-то думала, что ты оставил их из сентиментальных соображений. — Она поставила перед ним кружку грога прежде, чем он успел ощутить жажду. Грей потянулся за кружкой и покачал головой. Большой глоток разбавленного водой рома добавил горючего к его пылающему негодованию. Он позволил себе полностью открыться перед ней, тогда как она оставалась для него загадкой. Ее способности не укладывались в логическую схему — рисование, обман, соблазн, воровство… а теперь еще и способность варить вкусную похлебку из галет и солонины. Всего этого было достаточно, чтобы оставить надежду когда-либо понять ее.

— Просто держите ее ровно, вот так. Не приближайтесь слишком близко, она может лягнуть. Теперь крепко хватайте ее за… за…

София приняла невозмутимый деловой вид.

— За соски?

— Ну да.

К счастью, коричнево-белая коза загораживала лицо Дейви, но София по его напряженному голосу почувствовала, как он покраснел.

— Берите ее за вымя, — сказал он запинаясь. — Вот так.

Она наклонила голову, чтобы посмотреть сбоку на козу, которую Дейви, обхватив ее длинный сосок большим и указательным пальцами, начал доить. Она осторожно протянула руку, чтобы попробовать сделать то же самое. При первом прикосновении ее пальцев к переполненному молоком вымени животное раздраженно дернулось, и София отдернула руку.

— Не позволяйте ей запугать вас, мисс Тернер. Нельзя козам показывать свою робость.

Она нервно хихикнула:

— Не могу. У меня нет вашей смелости, мистер Линнет.

Ее реплика повисла в воздухе. Дейви ничего не ответил. Проклятие! Неудобно было уже то, что она попросила Дейви научить ее доить коз, а уж кокетничать с ним было вовсе бесчувственно. И все же ей необходимо было научиться это делать. Каждый час, который Дейви тратил на дойку, он мог бы работать с остальными.

— Попробуйте снова, чуть побыстрее.

Она попыталась снова, потянув чуть сильнее. Ничего. Коза заблеяла, будто раздраженная ее неумелостью.

— Не скручивайте его. Вы ведь не хотите выдавить молоко, значит, надо давить каждым пальцем поочередно.

Он послал еще несколько порций молока в бадью. Сделав глубокий вдох, София начала снова уже с большей уверенностью. Показалась струя молока.

— Хорошо, — сказал Дейви, после того как она выдоила достаточно желтоватого молока, чтобы покрыть дно бадьи. — Теперь вы знаете, как это делать.

Она продолжала доить второй сосок, и они заработали в неспешном ритме.

— Тебе часто приходилось заниматься этим дома? — Она надеялась, что разговор будет менее тягостным, чем молчание.

— Довольно часто. Каждый день, когда я был мальчишкой.

София улыбнулась себе под нос. Да, теперь он уже больше не мальчик.

Прошло больше минуты, прежде чем Дейви снова заговорил:

— Он хороший человек, наш капитан.

Ее рука замерла.

— Капитан?

— Грей. Он хороший человек, мисс Тернер. Он с вами будет хорошим.

Пресвятая Дева, мальчик дает ей свое благословение. София не нашлась что сказать. Конечно, она не могла рассказать ему правду о том, как обстоят дела у них с Греем. Она не хотела подрывать веру парня в благородные намерения капитана. Напротив, как бы она хотела позаимствовать у него этой веры!

Фыркнув, она отпустила вымя и вытерла руку о фартук.

— Думаю, она пустая.

— Вы уверены? — Он потянулся к козе и слегка помассировал ее вымя. Потом подвинул его ближе к Софии и ловко дернул за сосок. Свежая струя молока ударила в переполненную бадью, молоко выплеснулось на ее туфли.

— Осторожно!

Она рассмеялась и отодвинулась от козы. Дейви наклонил голову и вновь сжал вымя, на этот раз окатив Софию от макушки до груди. Смеясь и вытирая молоко с лица, она вскочила на ноги.

— Дейви Линнет, — с деланным гневом воскликнула она, — вы настоящий негодник!

— Разве? — Он смотрел на нее, невинно улыбаясь, потом опустил глаза и выдавил последние капли молока в бадью. — А вы покраснели.

София, скрестив руки на груди, попыталась изобразить сердитое пыхтение, но не смогла сдержать смеха.

— Никогда не говори, что ты ничему не научился от меня, Дейви. Да, ты показал мне, как доить, зато я научила тебя флиртовать.

— Значит, мы квиты. — Он встал.

— Смотри, не перепутай эти два умения. Не путай своих коз со своими девушками.

— Легче легкого. — В его глазах заиграла лукавинка. — Козы не краснеют.

— Сукин сын!

Грей выругался, когда чернила пролились и запачкали его брюки, собравшись в лужицу на носке сапога. Практически невозможно было заполнять вахтенный журнал на спальном месте первого помощника, где такое скудное освещение, а небольшой стол для письма, выступающий из стены, слишком узок, чтобы на нем можно было разместить и журнал и чернильницу. И, как заключил он, глядя с хмурым видом на опустевшую склянку, определенно невозможно вести вахтенный журнал без помощи чернил. Он распахнул дверь своей каюты и вошел в капитанскую каюту, зная, что сейчас она должна быть пуста. В это время София обычно готовила ужин в камбузе.