Она вздохнула и отправилась к Леле за ключами и документами на машину.

Вадима Карина увидела еще издалека: он прохаживался взад-вперед около стоянки. Внутри у нее сразу все напряглось — последнее время их взаимная неприязнь усилилась настолько, что на работе она старалась любой ценой избегать общения с ним.

Однако Карина постаралась взять себя в руки и даже изобразила на лице подобие улыбки.

— Привет, — поздоровалась она, подходя. — Давно ждешь?

— Минут десять. Ничего страшного. — Вадим бросил на нее быстрый взгляд и тут же отвел глаза. — Я заплатил за два дня, а остальное они простят. Давай ключи.

— Вот, — Карина протянула брелок.

Вадим молча взял его у нее из рук и быстро зашагал к Олеговой «восьмерке», сиротливо стоящей чуть поодаль от других машин.

Пискнула сигнализация. Он открыл дверцу, залез на водительское сиденье. Карина наблюдала за ним, не двигаясь с места. Внезапно она вспомнила про документы.

— Эй! — Карина подбежала к автомобилю, вынула из сумочки паспорт на «восьмерку», сунула его Вадиму.

— Да ладно, — гот махнул рукой, — можно и без этого.

— А вдруг остановят?

— Ну хорошо. — Он спрятал паспорт за пазуху, включил зажигание и сумрачно уставился на Карину. — Чего стоишь? Садись.

— Нет-нет, — поспешно проговорила та. — Поезжай один. Я сейчас не домой.

Эго было неправдой. На самом деле она собиралась дойти до ближайшего метро и вернуться домой общественным транспортом, лишь бы избавиться от необходимости сорок минут сидеть рядом с Вадимом бок о бок.

— А куда? — бесцеремонно поинтересовался тот.

— Не все ли тебе равно? — Карина пожала плечами. Не хватало еще, чтобы он устраивал ей допрос.

— Я могу подвезти тебя куда надо. — Вадим по-прежнему смотрел в сторону.

— Спасибо. — Карина заколебалась.

В конце концов, чего она все время боится? Кто такой ей этот Вадим — судья, перед которым она должна держать ответ? С какой стати ей тащиться пешком через всю Москву, если рядом фырчит уже прогретая машина?

— Ладно, поехали. — Она решительно обошла «восьмерку» и села с противоположной стороны.

Вадим захлопнул дверцу и нажал на газ.

Какое-то время они ехали молча. Вадим крутил руль, неотрывно глядя в лобовое стекло, Карина, откинувшись на мягкую спинку и прикрыв глаза, снова в который раз вспоминала в уме встречу с Русудан.

Первым нарушил молчание Вадим:

— Как это произошло?

— Что? — Она открыла глаза, выпрямилась на сиденье.

— Все это. Почему вдруг на тебя напали?

— Откуда я знаю? — резко сказала Карина. — Напали — и все.

Она твердо решила не посвящать Вадима в подробности относительно происшествия в клубе.

— Понятно, — протянул он многозначительно. — И наш герой, значит, заслонил тебя своим телом?

В голосе у Вадима слышалось столько откровенного презрения, что Карина не выдержала.

— Ты считаешь, что сейчас подходящий момент для того, чтобы язвить? — возмущенно произнесла она. — Кажется, ты всегда утверждал, что Олег — твой лучший друг.

— Я и не отказываюсь от этого.

— Странный тон, когда разговор идет о друге, не правда ли?

— Не вижу ничего странного. — Вадим неторопливым жестом достал сигареты. — Разве он у нас не герой? Он же тебя спас, как я понимаю.

— Да, спас, — с вызовом ответила Карина, — а что, по-твоему, не должен был?

— Он вообще не должен был… — резко произнес Вадим и, не закончив фразы, замолчал. Чиркнул зажигалкой, закурил.

Карина замерла на месте. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, глаза в глаза, не мигая и не двигаясь.

Значит, все-таки он знает! Знает все! Почему тогда до сих пор ничего не рассказал Леле? Или… рассказал? Вот чертовщина!

— Ну договаривай, — слегка задыхаясь, тихо попросила Карина. — Что Олег не должен был делать? Что?!

— Перестань, — грубо оборвал ее Вадим. — Прекрати. Кула тебя везти по твоим делам?

— Никуда. Я передумала.

— Значит, едем прямо домой. — Он резко крутанул руль, перестраиваясь в левый ряд.

Карина искоса глядела на его правильный, но чуть-чуть тяжеловатый профиль и думала о том, что он изменился со времени их первой встречи. Тогда Вадим показался ей рубахой-парнем, веселым, беззлобным и недалеким, который к тому же был явно не прочь за ней приударить.

Теперь же рядом сидел угрюмый и опасный человек, с мрачным, злым лицом и непроницаемым взглядом темных глаз.

Когда машина въехала во двор, Карина вздохнула с облегчением.

Вадим припарковал автомобиль у бровки:

— Все. Дело сделано. Вылезай.

Он дождался, пока Карина выйдет из машины, включил сигнализацию и вернул ей ключи и паспорт.

Она молча взяла их, спрятала в сумку, спросила: — Ты куда сейчас?

— По делам, — коротко ответил Вадим, — вечером постараюсь добраться до больницы.

Карина кивнула.

— Мумие купи, — глядя себе под ноги, проговорил он.

— Какое мумие? — не поняла она.

— Обыкновенное. В аптеке. Синяки здорово рассасывает. — Вадим резко повернулся и зашагал от Карины к автобусной остановке.

42

Через полторы недели Олег уговорил врача отпустить его из больницы под расписку.

Чувствовал он себя еще неважно, рука продолжала болеть, особенно по ночам, иногда днем поднималась небольшая температура.

В первый же вечер, как только Олег очутился дома, приехал Михалыч. Они о чем-то долго разговаривали, закрывшись в комнате.

Карина и Леля тем временем сидели на кухне и пили чай.

— Что я тебе говорила? — волновалась Леля, помешивая в чашке до блеска начищенной ложечкой. — Чего доброго, он его уломает на эту поездку.

— Не уломает, — успокоила ее Карина.

Однако она уже и сама понимала, что Леля оказалась права. Михалыч упорно осуществлял свою цель: вернуть Олега в оркестр любой ценой и как можно быстрей.

Карина едва дождалась, пока дирижер ушел, и кинулась к Олегу в комнату.

Тот сидел на диване и задумчиво глядел прямо перед собой.

— Что он тебе говорил?

Олег поднял на Карину глаза и грустно улыбнулся:

— Ты прямо как Лелька. И вид такой же устрашающий.

— Что он говорил? — настойчиво повторила Карина. — Уговаривал лететь в Хабаровск?

— Да ничего не говорил. Уймись. Не могу я никуда лететь, даже если бы и хотел. — Олег кивнул на гипс. — Болит, зараза. Когда пройдет, неизвестно. Михалыч разговаривал с одним знакомым хирургом, тот ему посоветовал лекарство — вроде бы кости быстро заживляет. Достать его трудно, почти невозможно. — Он вздохнул и замолчал.

— Почему невозможно? — Карина присела рядом на диван.

Сердце ее разрывалось от жалости. Никогда раньше не видела она Олега таким усталым и неприкаянным. Лишенный своего основного в жизни занятия — игры на скрипке, он изводился вынужденным бездельем, не зная, куда себя деть.

— Почему невозможно? — повторила она. — Я обзвоню аптеки и найду, где оно продастся.

— Правда? — В