«Значит, аппарат отключили, а сердце и легкие так и не заработали», — подумала Карина. Что ж, она это знала. Всю дорогу, пока ехала сюда, прекрасно понимала, что ничего другого быть не может. Восьмимесячный, с гипоксией третьей степени…

— Ляшко. Все в порядке, — громко сказала регистратор, так, что Карина вздрогнула.

— Как — в порядке? — Она хотела крикнуть, но лишь хрипло прошептала.

— Так. С аппарата сняли, из бокса перевели. А вы что хотели? — удивленно и строго посмотрела на нее женщина. — Будете говорить с врачом?

— А можно? — У Карины застучало в висках.

— Конечно. Подойдите в пятый кабинет.

Ей казалось, что это ошибка. Что сейчас придет врач — и все выяснится. Совпадение фамилий, путаница в буквах и датах. Лелин ребенок давно должен был умереть. А этот был жив, несмотря ни на что, и был в порядке, как ей только что сообщили.

Вошла молодая девушка в синей медицинской форме и с синими же огромными глазами. В руках — большая стопка папок. Приветливо улыбнулась Карине:

— Вы ко мне?

— Я к врачу, — сказала Карина и подумала: «Славная сестричка. Добрая, приветливая».

— Я врач, — девушка сложила папки на стол. — Вы у нас кто? Как фамилия?

— Ляшко.

— Ляшко, — повторила синеглазая. Улыбка сошла с ее лица. — Там мать умерла при родах, да?

Карина кивнула. Сейчас она скажет, что ребенка нет в живых. Вот сейчас.

— А вы кто ей? — спросила девушка.

— Я ее подруга.

— Понятно. Дело в том, что бабушка написала отказ от ребеночка. И я очень рада…

— Он жив? — выкрикнула Карина.

— Жив. Конечно, жив, — улыбнулась синеглазая. — Это девочка. Позавчера мы сняли ее с аппарата. Она дышит и кушает самостоятельно — и чувствует себя неплохо.

— Она останется инвалидом? — спросила Карина.

— Почему? — нахмурилась докторша. — Слабенькой будет вначале. Это да. Но никаких отклонений и патологий не выявлено. Хорошая девочка, вес два пятьсот. Выхаживаем и меньших. — Девушка внимательно взглянула на Карину, снова дружески улыбнулась и вдруг предложила: — Хотите посмотреть на нее?

— А что, разве можно?

— Теперь уже можно, — ответила синеглазая.

…Карина вышла из дверей детской больницы. Только что, двадцать минут назад, взгляду ее представилось крошечное существо, с красным, сморщенным личиком, с плотно зажмуренными глазками и носом пуговкой.

Существо, дороже которого у Карины не было теперь никого на всем свете и у которого на этом самом свете была только она, Карина. Маленькая, курносая Аленка, та самая ниточка, о которой говорил Русудан.

55

Трамвай с веселым грохотом несся по шумным майским улицам. Она сидела, глядя в пыльное стекло, как проносятся мимо машины, дома, магазины, стеклянные козырьки остановок. Она не замечала, что говорит сама с собой, негромко, вполголоса, едва заметно шевеля губами:

— Олег, Олежка! Твой ребенок, твоя девочка жива. Она родилась, плоть от плоти твоей, кровь от крови. Помнишь, как не хотел ты этого ребенка? Но та, которая тебя любила и которую ты предал, умирая, смогла подарить тебе дочку. И теперь на земле есть твой след. Он не затеряется, он будет продолжаться, рядом с мириадами других следов, навсегда ушедших.

…Вагон катил по рельсам, раскачиваясь и подскакивая, вожатая, молодая девушка, бойко и быстро объявляла остановки. Народ входил и выходил, и каждый, кто поднимался на переднюю площадку, с удивлением косился на странную женщину у окна.

Красивое, тонкое лицо ее было грустным, взгляд зеленовато-карих глаз блуждал где-то далеко. Ее нельзя было не заметить, она привлекала к себе внимание, завораживала своим обликом — непостижимым, загадочным и пронзительно печальным.

56

Лев Толстой сказал: «Счастье есть удовольствие без раскаянья».

Многим ли из нас довелось в жизни познать такое счастье? Кому повезло испытать удовольствие, не терзаясь при этом муками совести, не оставляя позади себя тоску и страдания, ни разу не солгав, не посягнув на запретное, чужое?

Мало кому. Чаше бывает наоборот. Мы всей душой, жадно стремимся к счастью, но по пути к нему сбиваем с ног случайных прохожих. Оборачиваемся мельком, с досадой машем рукой и поспеваем дальше. Мы вовсе не хотим быть жестокими, но невольно ими становимся.

Почему? И не есть ли мы все лишь картинки огромной колоды карт, покорные всемогущей руке, разложившей удивительный, неповторимый пасьяне судьбы? Одно движение этой руки — и нам выпадает место злодейки разлучницы, еще взмах — и рядом оказывается вовсе не благородный король, а пиковый валет — пустые хлопоты. А вокруг — слезы, разлука, казенный дом.

Сколько раз придется тасовать колоду, сколько земных воплощений придется ждать, пока выпадет гот самый идеальный расклад, в котором карты лягут чудесным, волшебным образом, не мешая одна другой, связанные единым, высшим смыслом?

Пять раз, десять, а может быть, сотни? Сотни раз наша бессмертная душа сменит телесную оболочку, мы увидим свет и уйдем во тьму, но когда-нибудь, в одной из своих жизней, все-таки познаем этот единственный, желанный миг удовольствия без раскаяния.

Когда-нибудь это да случится.

Ведь ради него, этого мига, мы существуем, ибо что такое человеческая жизнь без ожидания счастья?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.