от всего этого кошмара. Тагги радостно плетется рядом. Молодец, отлично сработал. Зря я в нем сомневался.

— Она права, — подает голос Ива. — Нужно зафиксировать все… Чтобы было похоже на самооборону.

— Да плевать

— Нет, Макс, — обнимает за шею и шепчет в ухо. — Я не хочу, чтобы тебя посадили.

— Ла-адно, — сдаюсь я и сворачиваю к машине скорой и нашего эксперта, что стоят неподалеку от моей. — Но потом домой, в ванную и теплую постельку.

— Как скажешь, — смущенно улыбается моя девочка. — С тобой я на все согласна.

Глава 45. Иванна

Скинув обувь, поднимаю ноги на сиденье, поджимаю под себя и мечтаю о том, чтобы побыстрее снять это платье и смыть страшные полтора суток в обществе Монстра. Судорожно вздыхая, то обнимаю себя руками и тру ладонями плечи, то заламываю пальцы, глядя в окно или на Макса. Он удобнее перехватывает руль одной рукой, а второй крепко сжимает мою.

Всё еще не верится, что мой кошмар действительно закончился. Я боюсь закрывать глаза. Может оказаться, что я сплю под уколом маньяка и все происходящее мне снится. Макс, стрельба в парке, даже эта машина. А в моей реальности чудовище продолжает издеваться над моим телом, убивая остатки души.

Мы въезжаем в хорошо освещенный двор. Останавливаемся у одного из подъездов. Макс выходит из машины, обходит ее и открывает для меня дверь.

— Иди ко мне, детка, — звучит его хриплый голос.

Выхожу. Оказываюсь в крепких руках и утыкаюсь носом в шею. Жадно вдыхаю его запах, чтобы окончательно поверить — настоящий.

— Всё хорошо, — его напряженные пальцы двигаются по моей спине и застывают на пояснице. — Всё теперь будет хорошо, — в его словах чувствуется усталость. Она откликается теплом где-то в районе живота.

Искал… Он меня искал. Я ему нужна. И подняв взгляд на Марьянина, ловлю эту усталость в его глазах, на колючих щеках и в уголках поджатых губ. Целую в двухдневную щетину и, обвив руками шею, снова дышу запахом его кожи с примесью весеннего ночного города, терпкого мужского парфюма и недавнего выстрела.

Тагир стучит лапами по стеклу, требуя, чтобы и его обязательно погладили. Тихо рассмеявшись, Макс отпускает меня и забирает собаку из салона. Присев на корточки, благодарно обнимаю лучшего друга.

— Мой герой, — шепчу в коричневое ухо. — Мой защитник.

Поскуливая, Тагги облизывает мое лицо, а я в очередной раз убеждаюсь в том, что никакой он не бракованный. Самый лучший!

Сама веду его на поводке в подъезд и только у двери в квартиру передаю Максу. Он возится с ключами. Открывает дверь и с порога нас встречает теплый свет прихожей и запах домашней еды.

— Ну, наконец-то, — ворчит недовольно, выскочившая к нам Машка, но настроение меняется в секунду. — А-а-а! Собака! — взвизгивает она. Тагги от такой неожиданности плюхается на свою пухлую попу и тут же попадает в нетерпеливые «лапки» сестренки Марьянина.

А мы разуваемся и сливаемся с мебелью, благо Маша поглощена собакой и не обращает на нас внимания. Макс берет меня за руку и тянет за собой в ванну. Закрывает дверь, критически осматривает это ужасное платье и рывком делит его на две половины. Я даже не вздрогнула от треска ткани. И мне плевать, что я раздетая перед майором. Мне дышать стало легче, будто бетонную плиту наконец сняли.

Осмотрев меня с ног до головы, Марьянин скрипит зубами и отворачивается, чтобы включить и отрегулировать воду, а я осторожно разматываю повязки на запястьях, наложенные еще в скорой.

— Машкина, ванильная, — показывает мне пузырек с пеной. — Пойдет?

Я часто киваю. Мне сейчас пойдет даже хозяйственное мыло, если оно поможет избавиться от всего отвратительного, что на меня налипло.

Небольшая комнатка быстро наполняется тонким, легким, сладковатым ароматом десерта. Марьянин поднимает меня на руки и осторожно опускает в воду прямо в белье. Снимаю все с себя. Он забирает и кидает в мусорку.

— Новое куплю, — комментирует, устраиваясь на полу у стены.

Мне все равно. Даже если не купит, то я бы больше никогда это не надела. Уж лучше голой, чем так.

Опустившись в воду с густой, шелестящей пеной по самый подбородок, прикрываю глаза, слушая, как часто стучит мое сердце. Макс молчит. И я …

— Я думал, у меня крыша уедет за эти сутки, — тихо признается майор. — Еще никогда в жизни за всю мою гребаную практику мне не было так страшно.

Каждое слово болью отзывается внутри. Это гораздо ценнее пафосных фраз о любви. Он открыт и искренен, а это дорогого стоит. И мне хочется ответить ему тем же.

— Я тебя ждала, — делюсь и я. — Разговаривала с тобой в своей голове.

— Наверное, я услышал.

Оттолкнувшись ладонями от стены, Макс встает на колени прямо у края ванной. Находит мою мокрую руку в пене, сжимает, тут же намочив рукав своей рубашки.

— Я сейчас буду говорить. Не спорить, не перебивать, — командует.

— Это приказ? — устало улыбаюсь.

— Естественно, — хмыкает он и тоже отыскивает для меня улыбку. Именно сейчас Макс настоящий, не играет и не прячется за маской циничной сволочи. — С этой минуты ты живешь здесь. Вместе с Тагиром. Со службой, детка, тоже придется завязать. Хватит в нашей семье одного мента.

— Хорошо, — спокойно соглашаюсь.

Марьянин ведет бровью, удивленно глядя на меня.

— Вот так просто? — недоверчиво ухмыляется.

— Оперативная служба — не моё, ты был прав. В глубине души я это знала, но у меня была цель. Я должна была дойти до конца.

— У тебя все получилось. Я видел тайную комнату.

— Черт…

— Отличная работа, детка. Ты сделала то, что не смогли мы, потому что связаны правилами. Ты помогла нам себя найти. Если захочешь, я могу устроить тебя в следственный к Лене.

— Нет, Макс, — качаю головой. — Я хочу рисовать. Хочу просто быть собой и делать то, что мне нравится.

— Это отличный план. Я готов его поддержать, — кивает он.

— Тогда помоги мне найти реабилитационный центр для детей, столкнувшихся с насилием. Любым. Сексуальным, домашним. Если им нужен педагог. Я бы поработала там какое-то время. Мне это необходимо.

— Решим, детка, — он водит пальцами по моему предплечью. — Все решим.

— Надо Шаману будет сказать спасибо, — ловлю его пальцы под водой и переплетаю со своими.

— Угу, — хмыкает Марьянин. — Психолог херов. Скажем. Вылезать будешь?

— Да.

Поднимаюсь, оказываясь частично прикрыта от Макса только остатками густой пены для ванны. Мне больше не страшно быть перед ним оголенной во всех смыслах этого слова. Он снимает душевую лейку и осторожно смывает с меня пену, стараясь смотреть