Нилла закрыла глаза.

А потом вдруг открыла их снова. Как долго она спала? Огонь полностью догорел, и в комнате было темно, кроме луча света луны, падающего в одно высокое окно. Воздух ощущался спертым, воздух мира, где прошла полночь.

«Пора».

Нилла убрала одеяло и встала с кровати. Она думала, что будет слепой в этой тьме, но она двигалась уверенно. Мама хорошо научила ее справляться почти без света. Она прошла к полкам с припасами с кухни, вытащила баночку Сладких снов из укрытия на виду. Она подняла крышечку. Едкий запах обжигал ноздри. Она отпрянула, кривясь, осторожно сунула палец в баночку и зачерпнула немного у дна. Осталось три дозы. Если повезет. Она не могла их тратить зря.

Ее губы жгло, когда она нанесла Сладкие сны, но она игнорировала это. Она закрыла баночку и осторожно поставила ее на место, а потом повернулась к лестнице. Ее сердце колотилось в горле, она пересекла комнату и стала подниматься, прижимая ладонь к стене.

Она несколько шагов ощущала отсутствие перил, шанс упасть. Подъем казался бесконечным. Когда она миновала потолок и попала в башню, она почти ничего не видела. Но она шла дальше, шаг за шагом, двигая ладонью по стене.

Почему она так нервничала? Она творила трюки опаснее больше раз, чем могла считать, ее недавний подъем на Эвеншпиль даже не был среди них.

Она отчасти ожидала увидеть блеск свечи из дверного проема сверху. Но, кроме теплого сияния огня, был только серебряный свет луны, льющийся в большие окна. Но это был свет. Она ускорилась, желая оставить голодные тени позади.

Что-то двигалось. Ползло. Задело край ее ладони.

Нилла отдёрнула руку. Ее сердце колотилось, а потом подпрыгнуло, чуть не задушив ее. Ничего там не было. Она слушала, но звуков не было. Она заставляла пальцы ощупывать каменную стену. Ничего. Совсем ничего. Разум обманывал ее.

«Иди. Тебе нужно сделать это. Не медли. Ты нужна папе».

Она стиснула зубы и шла дальше, миновала последние восемь ступенек к двери сверху. Сжимая раму двери одной рукой, она заглянула в комнату.

Свет луны лился идеальным потоком, озаряя маленькую кровать у стены, сияя на прядях длинных бледных волос, покрывающих спину и плечо, повернутые к Нилле.

Сильвери спал. Хорошо. Это было хорошо.

Нилла повернулась и посмотрела на стол мага в дальнем конце комнаты. Он был в тени, слишком темной, чтобы видеть, какие там были книги и свитки. Но она ощущала их там, видела силуэт. Розовая книга была среди них. Должна быть.

Она сделала шаг и остановилась, когда тишину нарушил скрип и шорох. Она боялась, но повернула голову.

Маг повернулся во сне. Он лежал на спине. Его глаза были закрытыми, он глубоко и ровно дышал.

Она могла рискнуть? Она могла попробовать найти книгу во тьме, надеясь, что она не разбудит его? Она была тихой и ловкой. Должна справиться.

Но если он проснется, все будет потеряно.

«Не глупи, девица».

Она стиснула зубы. Сладкие сны горели на ее губах, наготове. Она поднялась сюда, чтобы применить дозу. Чтобы отключить его. А потом найти книгу и поспешить по острову к своей лодке до рассвета. Если она будет быстрой, если она будет осторожна, она сможет вернуться в Вимборн до рассвета.

Она тихо прошла к кровати мага, но остановилась в двух шагах от него и опустила взгляд, хмурясь. Почему она была только в нижнем платье? Она не раздевалась на ночь. Она хотела быстро сбежать. И куда делась ее обувь? Разве она не в туфлях поднималась по лестнице?

Что-то тут было не так. Что-то…

Нет. Она не так запомнила. И, когда она даст ему яд, у нее будет время одеться. Сладкие сны погружали в сон на часы. Она нанесла на губы столько, что это вырубит его на день.

«Раз… два… три…», — она взяла себя в руки и медленно считала. Когда она добралась до двадцати, она прошла к кровати мага. Ее волосы упали вперед, когда она склонилась, и она боялась, что они защекочут его лицо, когда она склонится, и он проснется. Она поспешила убрать волосы и свернуть их в пучок. А потом посмотрела снова.

Лунный свет странно играл с глазами. Странно, как сияние сделало его кожу гладкой, убрало уродливые шрамы, и он все больше напоминал юношу с портрета. Длинные волосы разметались по подушке, были золотыми, а не белыми. И его ладони — одна лежала на груди, другая сбоку — в этом свете она не видела грубое покрытие нилариума.

Почему нет?

Это было неправильно. Это было не…

Это было настоящим?

Должно быть. Она ощущала, как колотилось сердце, слышала свое тревожное дыхание. Кожа на ее шее покалывала, волоски встали дыбом. Это точно было реальным. И ей нужно было действовать. Сейчас, пока она не упустила момент.

Нилла склонилась над спящим магом. Ее губы нашли его в темноте, сначала нежно. Они были полными и мягкими, а не в шрамах, как она ожидала. Она прижалась сильнее, заставила его рот открыться. Ей нужно было убедиться, что доза попадет в него.

Он пошевелился. Его веки затрепетали. Ресницы поднялись. Его взгляд был мутным.

А потом он посмотрел на нее, и взгляд стал острым, как два клинка в свете луны.

Нилла отодвинулась на пару дюймов. Она миг смотрела на него, напрягшись.

«Пусть думает, что это сон. Пусть думает, что это сон, пока яд не…».

Ладони сжали ее руки у плеч. Теплые живые ладони, пальцы давили до кости. Он притянул ее к себе и поймал ее рот в пылающем рьяном поцелуе, который потряс ее. Одна ладонь отпустила ее руку, прижалась к ее макушке, пальцы запутались в ее волосах, и он держал так, что она не могла отодвинуться.

Трепет страха пробежал по ее спине. Или не страха. Она просунула ладони под себя, пыталась оттолкнуться от его груди, быть дальше от него. На нем была только свободная рубаха, и ее ладони ощутили голую кожу и мышцы. Он дрожал от ее прикосновения.

И вдруг она не удержалась на ногах. Он утащил ее на кровать за собой, она оказалась на спине, легкие требовали воздуха. Его голова и плечи над ней закрывали свет луны. Занавес его волос падал с его плеча, они мерцали. Одна рука поддерживала его тело, кулак и локоть прижимались к тонкому матрацу. Его другая ладонь ласкала ее щеку, и она заметила за диким стуком сердца, что его пальцы были теплыми, а не холодным мёртвым серебром. Жар пылал в его глазах, и за тем жаром был один вопрос.

Ей нужно было освободиться. Ударить острым коленом между его ног и выползти из-под него, оказаться вне его досягаемости, пока яд не сработает. Все нервы в ее теле пылали, ей нужно было действовать.

Почему она прижала ладони к его щекам? Почему она убрала бледную прядь волос ему за ухо?

Почему она закрыла глаза и подняла подбородок, позволяя целовать ее губы?

Его губы были голодными, но нежными. Не было ничего требовательного в сладости его поцелуя. Один поцелуй привел к другому, а потом поцелуи стали двигаться от уголка ее рта по щеке к уху. Его дыхание щекотало нежную кожу ее шеи, и она резко вдохнула, зная, что он это услышал. Она ощущала его волнение, его сердце колотилось в том же ритме, что и ее.