которым Шигоду связывала тянущаяся еще с начала 20-х дружба. Хольгер не мог назвать Зигмунда своим другом, но приятелями они были неплохими. Именно Шигода занимался разработкой фон Штокка.

– Доброе утро, Зигмунд.

– Не особенно-то оно доброе, Хольгер… Слышал, ты вышел на работу?

Зигмунд имел склонность к пессимизму, приобретавшую порой весьма комичные черты, особенно на контрасте с вечно улыбающимся Калле.

– Как видишь.

– Чем занимаешься?

– Спустили старое дело об убийстве. Сложное, но зато я – освобожденный следователь.

– Завидую я тебе, Хольгер… А на вас тоже скинули кучу старых дел?

– Да. Новая власть, новый начальник полиции…

– И каждый из них уверен, что старые дела не раскрыты только из-за злоупотреблений их предшественников и нашей лени.

– Прямо с языка снял. Кстати, про злоупотребления – ты все еще работаешь над тем, чтобы засадить Райнхарда фон Штокка за решетку?

– Если ты имеешь в виду, что это дело лежит на мне мертвым грузом, тогда да, я им занимаюсь.

– Вот об этом я и хочу спросить. Я не уверен, но, возможно, мое расследование связано с фон Штокком.

– Каким образом?

– Участок, на котором стоял дом жертв, принадлежит теперь ему, как и два соседних.

– А где это?

– Деревенька рядом с Ингольштадтом.

– Хм… Интересно. Но чего ты от меня хочешь?

Вюнш потратил некоторое время с утра, чтобы ответить на этот вопрос самому себе. Он, конечно, был не прочь помочь коллеге и засадить такого мерзавца как фон Штокк, но никаких доказательств его причастности к резне в Хинтеркайфеке не было.

– Его более-менее постоянный адрес. У меня нет доказательств, которые бы указывали на его связь с моим делом, поэтому я хочу просто с ним поговорить.

Как и ожидал Вюнш, Шигода смерил его тяжелым взглядом – Хольгер мог взбаламутить воду и заставить фон Штокка лечь на дно. Наконец, Зигмунд ответил:

– Габсбургерплатц, дом девять. Он часто бывает в этом особняке. Только с чего ты взял, что он вообще согласится с тобой разговаривать?

– Потому что мое расследование никак не связано с твоим.

– Хм… Сколько, говоришь, было жертв?

– Шесть, двое из них – дети.

– Jesus, Maria… Как ты можешь работать с таким, Хольгер?

– Если есть тот, кто может такое совершить, значит должен быть и тот, кто сможет с таким работать.

– И то верно… Но ты прав – твое дело не связано с моим. Фон Штокк мошенник, но не детоубийца. Да и не стал бы он заниматься настолько «мокрым» делом.

– Ты уверен в этом?

– Почти наверняка. Я об одном прошу тебя, Хольгер – не спугни!

– Постараюсь, Зигмунд.

На часах было без десяти минут одиннадцать, а значит, скоро должен был прийти Майер. Вюнш распрощался с Шигодой и поспешил в свой кабинет.

Глава 28

Земля

Майер уже ждал его у двери кабинета. Хольгер открыл дверь и пригласил коллегу зайти.

– Завтра нам предстоит забрать у доктора Иоханнеса отчет и получить в Союзе по уходу за военными захоронениями информацию по Карлу Габриелю…

– И список личного состава его роты.

– Да, верно. Кроме того, нужно приложить усилия по поиску Ульриха и Вольфганга Габриелей, но этим я предлагаю заняться на следующей неделе, а сегодня можно съездить к Райнхарду фон Штокку – я выяснил, где он может быть.

Франц кивнул, соглашаясь.

– И еще, Франц, я бы хотел попросить вас взять дело и внести в него ту информацию, которую вы узнали вчера, ну и в целом посмотрите, может быть, я что-то упустил или неверно запомнил. Это можно сделать и завтра с утра, но лучше сегодня.

Майер взял дело и вышел, чтобы отнести его в свой рабочий стол. Хольгер же отправился ждать его в машину. Через десять минут они ехали в сторону Габсбургерплатц.

Эта площадь, получившая свое имя в честь легендарной фамилии Габсбургов51, находилась в северной части города. Названный Шигодой дом оказался особняком в модном стиле ар-деко. Новехонький, буквально бросающийся в глаза своей дороговизной, он стоял в окружении домов начала прошлого века и наверняка вызывал недовольное ворчание у местных старожилов.

Хольгер тщательно обдумывал будущий разговор. Процедура была бы вполне рутинной, если бы не личность допрашиваемого. Вюнш припарковал автомобиль за несколько десятков метров, не желая раньше времени предупреждать хозяина дома о своем присутствии.

– Говорить буду я. Вы вставляйте свои колючие вопросы, но не слишком резко. Я, конечно, сомневаюсь, что кто-то в этом доме попытается нас убить, но мы здесь за сведениями и нам вполне могут их не предоставить, если будем вести себя неаккуратно.

Ответом Вюншу был молчаливый кивок. Перед входной дверью никого не было. «Он же не дурак, чтобы держать штатного громилу снаружи». Хольгер подошел к двери и позвонил.

Дверь открыл высокий старик, одетый во все белое.

– Добрый день, господа. Чем могу помочь?

– Добрый день, мы из полиции. Я, оберкомиссар Вюнш, а это, комиссар Майер.

Взвесив все варианты, Вюнш решил действовать напрямую. Это был единственный шанс сразу поговорить с фон Штокком о том, что их интересует.

– Мы бы хотели побеседовать с господином фон Штокком.

Лишь на мгновение на лице дворецкого появилось удивленное выражение, тут же вновь сменившееся полным равнодушием и безмятежностью.

– Боюсь, что господина фон Штокка сейчас нет. Не могли бы вы зайти позже?

– Нет. Нам очень нужно с ним поговорить и поэтому, если вы не возражаете, мы подождем его в доме. Уверен, что он не был бы против.

Хольгер вел себя бестактно, но все это было нужно лишь для того, чтобы пройти в дом, а там уж фон Штокк никуда не денется.

– Сожалею, но я возражаю. И я вынужден настаивать, если у вас, конечно, нет документа, дозволяющего вторжение в частную собственность.

– Хорошо. В таком случае мы пришлем господину фон Штокку официальное приглашение в наше заведение для дачи показаний по делу о массовом убийстве. Так же хочу отметить, что если господин фон Штокк проигнорирует наше приглашение, мы будем вынуждены все же запросить упомянутый вами документ у нашего начальства, и можете не сомневаться – наша просьба будет удовлетворена. Новый полицайпрезидент Гиммлер очень серьезно относится к расследованиям дел об убийстве, тем более когда речь идет об убийстве детей. Но в нашей баварской специфике он пока в полной мере не разбирается и потому может счесть активный отказ господина фон Штокка от сотрудничества с полицией… как бы это сказать… подозрительным.

Это была откровенная угроза, но Хольгер не сомневался, что сможет ее хотя бы частично реализовать. Возможно, засадить фон Штокка за махинации