Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как тебя зовут? — спросил парень.
— Тотя, — пробубнил карлик и смачно сплюнул на землю.
— Чего? — не понял журналист.
— Тотя! Никитотий по-нашему, — произнес незнакомец, сопровождая практически каждое слово матом.
— А меня Глеб! Ты откуда наш язык знаешь?
— Так выучился, смышленый я. Как в опалу попал и вожди меня в отдаленные тоннели сослали, много таких, как ты, повидал. Учителя мои почти полгода под землей жили. Говорили, что не хотят свободу на решетку менять. Оно и понятно! Кому охота за решеткой век куковать? Чай, не звери! Вот они и учили меня по-вашему. А я им за это камешки всякие доставал. Правда, и они в долгу не остались. Вот, меч мне подарили и подвески!
Карлик с гордостью продемонстрировал большой кухонный нож и болтающиеся на косе ключи.
— Затем ушли они, — продолжил он. — Сказали, что перевал-базу подготовили, и ушли. А потом другие попадаться стали. Одни в подземных ходах терялись, а я их на поверхность выводил, другие клады искали. В общем, поговорить было с кем.
— Слушай, а ты не знаешь одного парня по имени Волк?
— Как не знаю?! Знаю! Он к нам не один раз наведывался. Только в последнее время с головой у него совсем плохо стало. Начал про какие-то порталы говорить, про тайные знания… Как будто наш народ может выйти в другое измерение. А я, ей богу, ничего такого не могу!
— Так значит, ты и есть проводник! — радостно заявил журналист.
— Какой проводник? — испугался карлик. — Сказал же… ничего такого не могу!
— Погоди, а как ты в пирамиде оказался? И на кой черт она вообще нужна?
— Сюда вожди жертв приводят, чтобы подземных чудищ задобрить. А я этих жертв спасаю и в дальние пещеры увожу. У нас уже целый поселок образовался.
— А что ж никто тебе не помогает? Или ты герой-одиночка?
— Мужиков нету. Один я на весь поселок! А бабы… какой с них прок?!
— И то верно! Слушай, а почему чудища тебя до сих пор не съели?
— Так я их прикормил. Они у меня почти ручные. Конечно, чужака слопают за раз, а меня — ни-ни! Ладно, хватит языком молоть, я ухожу. А то не ровен час заглянут сюда стражники, а мы лясы точим.
Карлик повернулся и направился в темноту среднего тоннеля. Он не звал Глеба с собой, но тот и не ждал приглашения, а молча пошел следом. Замыкал шествие Жорик.
— Ты скажи этому безглазому, — вдруг, не оборачиваясь, произнес Никитотий, — чтоб за мной не перся. Уж очень мне его рожа не нравится!
— Георгий Матвеевич, будь другом, — через плечо пробубнил журналист, — обернись котом! А то бросит нас проводник, что делать будем?!
Жорик страшно зашипел, затем немного отстал и превратился-таки в кота. Глеб подхватил его на руки и шепотом сказал:
— Ура!
Никитотий упустил все это действо из своего внимания, а когда обернулся, то не заметил позади себя чудовища. Зато он увидел милого маленького зверька на руках у журналиста.
— Правильно сделал, что выгнал этого урода! — глубокомысленно заметил карлик. — А этого откуда взял? Под рубахой, что ли, прятал?
Он подошел и почесал у кота за ухом. Тот недовольно заурчал.
— И что мне с тобой делать? — сам себе сказал Никитотий.
Но Глеб понял, что тот говорит о нем.
— На поверхность разве вывести? — продолжил рассуждать карлик.
— Не надо мне на поверхность! — замотал головой парень. — Мне в Самарские пещеры нужно. Говорят, там Черная диадема спрятана, слыхал про такую?
— Слыхал, но враки все это. Сколько под землей путешествую, ни разу не видал.
— А Волк видел!
— Говорю же, с головой у него не в порядке!
Тотя выругался и плюнул на землю.
— Погоди, не горячись! — немного спокойнее произнес журналист. — Ну ее, эту диадему! А в пещеры вывести меня сможешь, в те, что под Самарой?!
— Смогу… — пожал плечами карлик. — Только что мне проку?
— А я тебе за это, я тебе за это…
Глеб замялся. У него ничего не осталось, кроме нескольких кошачьих кормов, пары ирисок и документов с небольшой суммой денег. Он стал хлопать ладонями по карманам, как вдруг в заднем кармане джинсов что-то звякнуло. Парень засунул в него руку и извлек ключи от своей московской квартиры. Они были блестящими и приятно звенели. Никитотий с вожделением уставился на них, причмокивая языком от восторга.
— Что это?! — с волнением спросил он.
— Вот… — не зная, что ответить, произнес журналист. — Подвеска! Весьма редкая, попрошу заметить. Видишь, здесь один ключ плоский, а один выпуклый. И насечки на них особенные, такие не у каждого бывают. Значит, так… отведешь меня в Самарские пещеры — и подвеска твоя! Согласен?
Карлик молча закивал головой. Глеб впервые видел, чтобы кто-то так реагировал на обычные ключи. Никитотий разве что слюну не пускал, глядя на них. Журналист решил его больше не искушать и спрятал ключи в карман.
— Идем, — сказал карлик, немного приходя в себя. — Все равно нужно ждать, когда на озеро опустятся миражи. Это может занять несколько дней. Так что придется в поселке немного перекантоваться.
Он направился дальше по тоннелю. Примерно через час они вышли в пещеру. Она освещалась крупными зелеными кристаллами, поэтому все вокруг имело зеленоватый оттенок. Пещера была не так велика, как та, в которой находилась пирамида, но тоже имела внушительные размеры. По ее центру пробегал широкий подземный ручей. Возле него Глеб заметил несколько женских фигур, которые копошились на берегу.
— Что они там делают? — поинтересовался Глеб.
— Рачков ловят на обед, — равнодушно произнес Никитотий.
Они прошествовали мимо женщин, которые тут же побросали свою работу и принялись усердно кланяться карлику.
— Чего это они? — прошептал журналист.
— Уважение выражают, — заметил Тотя. — Я ж их от лютой смерти спас. А вот и моя келья!
Он свернул вбок и зашел… в скалу. Глеб замешкался, но затем решился-таки сделать шаг вперед. К его удивлению, он легко прошел внутрь уютной пещеры.
— Как так? — не понял парень. — Впереди же камень был!
— Дурак ты! — спокойно сказал карлик, скидывая с себя пояс с ножом и разваливаясь на шкурах, лежащих на полу. — Камень — это для обмана глаз. А вот тут-то ты должен чувствовать, что проход есть!
Он постучал себя по груди.
— Наверное, должен, но не чувствую, — произнес журналист, проглатывая оскорбление, отпущенное в его сторону.
Он опустил Жорика на пол, и тот тут же принялся бродить по пещере и все обнюхивать.
— А он кто? — поинтересовался Никитотий. — И чего это он все нюхает?