не рекомендуется? Молчите? Ну вот. Впрочем, если вас это успокоит, то у нас есть хорошая возможность там встретиться. Вряд ли и мне светит что-то другое.

— А он есть? — помолчав, спросила моя собеседница — Рай?

— Без понятия — ни капли не соврав, ответил ей я — Да и никто вам правду не скажет, потому что ее никто не знает. Придет ваш час — все само собой разъяснится. И мой вам добрый совет — не приближайте его столь интенсивно. Я, так и быть, по старой дружбеи в последний-распоследний раз сделаю вид, что не сильно меня ваш обман задел, но есть же и другие люди, которые могут подобного кидка не простить. Я сказал, что взрывать и стрелять практически перестали. Но «практически» — не значит «совсем».

— По-прежнему не понимаю, о чем ты ведешь речь, но разберусь — тоном, который начальнику ее службы безопасности ничего хорошего не сулил, пообещала Ряжская — Обещаю.

— Мне обязательно сейчас говорить что-то вроде «я вам верю»? — лениво осведомился я — Может, обойдемся без ненужных формальностей? Да и вообще… А что до Бэллы — я к ней обязательно загляну. Обещаю. Причем не для того, чтобы вам, Ольга Михайловна, услугу оказать, а просто потому, что ваша сестра мне понравилась. Мало сейчас на свете настоящих людей осталось. Может, она вообще одна из последних. Я, конечно, не образец добродетели, но какие-то вещи иногда и просто так готов делать, по велению души.

— За сестру — спасибо. Для нее правда твой визит очень важен — совсем уж посмурнел голос Ряжской — Что до наших вопросов — да, признаю свой недосмотр. Я должна была проверить документы, которые тебе отправляла, но этого не сделала. И все, Саша, не жди от меня большего. Можешь считать меня зажравшейся сукой, но многословно и подолгу извиняться перед кем-то я отвыкла. Да и пустое это. Дело сделано, чего теперь словами сорить?

— А зря — назидательно произнес я — Смирение есть добродетель. И сразу — я завтра с утра собираюсь наведаться в банк. Надо карты новые сделать, то, се… Да и коллег бывших повидать хочется. Ну, если кто-то из них там еще работает, разумеется. Может, уже давно все поувольнялись. Так вот — буду я там часам к одиннадцати, и, если у вас есть желание повидаться — подъезжайте. Тогда и продолжим беседу о добродетелях, извинениях и всем таком прочем. А пока — доброй ночи вам, Ольга Михайловна. Доброй, спокойной, мирной ночи.

Ласково проворковав последнюю фразу, я нажал на «отбой» и глянул на разношёрстную компанию, сидевшую на полу, дующую квас, хрустевшую сушками и таращащуюся в экран, на котором лихо бегал по кучам золота, укрытым в пещере, Джек Воробей. Ах, извините! Капитан Джек Воробей.

— Жанна, душа моя, как досмотришь фильм, давай-ка, дуй к Ряжским и пугани их там как следует — обратился я к призраку, который расположился между моим слугой и подъездным — Пошуми в доме хорошенько. Стулья подвигай, картинами о стены погрохай, можешь даже какую-нибудь вазу разбить о пол.

— Александр, нехорошо! — повернувшись ко мне, укоризненно произнес Вавила Силыч — Пугануть — туда-сюда, но имущество-то зачем портить?

— Поправка принимается — согласился я — Просто пошуми. И главное — как они всполошатся, бегать начнут и свет везде включать — затаись, не шали. А как угомонятся — начинай по новой. И так всю ночь, до рассвета.

— А вторая часть? — возмутился Родька, потыкав перепачканной крошками лапой — Там продолжение есть! С ним как? Надо же понять, сладится любовь у этих ребят или нет?

— Завтра узнаешь — осек его я — А пока эту досматривайте — и расход. Время позднее, спать пора. И еще вот что. Вавила Силыч, ты не добудешь мне телефон нашего интернет-провайдера? Надо наконец к сети подключиться, а то живу как на необитаемом острове.

— Давно пора — подтвердил мой слуга — Скучно без интернета.

— И этого орла давай, к работе какой-нибудь приставь, причем потруднее — подумав, добавил я — Пока он внешне мохнатый мяч не начал напоминать. Вот квартиру он мне завтра отдраит до блеска — и забирай его.

— Я ведьмачий помощник, а не домовик! — буркнул Родион — Моя стезя — другая. Я тебе служу, а не всему дому.

— Ты еще плакат в защиту своих прав напиши, и вокруг дома с ним ходи одиночным пикетом — посоветовал ему я — Авось результат воспоследует. А до тех пор, пока я тебе хозяин, ты будешь делать то, что мной велено, ясно? Или уматывай отсюда в Лозовку, сиди там в погребе, грызи морковку и копи обиды.

Жанна и Вавила Силыч после этих слов переглянулись и дружно зааплодировали, Родька же ошарашенно похлопал глазами, пошерудил коготком в ухе, словно не веря тому, что только что услышал, а после согласно кивнул мохнатой головой, давая мне понять, что все будет так, как я сказал. В смысле трудовой повинности, разумеется.

Жанна заявилась домой из своей ночной вылазки тогда, когда солнце стояло высоко в небе, а я собирался вызывать такси.

— Замечательно развлеклась — сообщила она мне, устало опускаясь в кресло и вытягивая ноги — Роденька, маленький мой! Да ты никак за работу взялся? А я думала, что ты только жрать и дрыхнуть горазд! Нет, положительно сегодня снег пойдет!

— Жаль, ты бесплотная — проворчал слуга, сноровисто трущий тряпкой плинтуса в комнате — А то кинул бы в тебя чем-нибудь тяжелым!

— Ну что, нагнала на наших друзей страху? — уточнил я, натягивая футболку — Они хоть пару часов поспать смогли?

— Не-а — расхохоталась Жанна — Ни они, ни слуги, ни охрана до рассвета толком глаза не сомкнули. У них дом большой, в каждую комнату человека не поставишь. Ох, как же они дергались! А как эта молодящаяся бабулька на начальника охраны орала, который в два ночи приехал! И все из-за тебя, между прочим. «Ты не понимаешь, с кем меня чуть не поссорил, ты не знаешь, что это за человек, и человек ли он вообще». Но умная, не отнять. В какой-то момент она в столовой, ну, где ты тогда ее супруга легонько нагнул, встала, руки вверх задрала и говорит: «Передай ему, что я все исправлю! Не надо больше, очень тебя прошу! У моего мужа слабое сердце».

— Но тебя это не остановило — усмехнулся я.

— На полчаса затихла — хихикнул призрак — Чтобы они заснуть смогли. А потом поднос по лестнице третьего этажа