том, что, как указано в его личном деле, он страдает ипохондрией. Поэтому трудно понять, какие симптомы носят психосоматический характер, а какие вызваны фруктами.

– Беда еще и в том, – сказал Петрелли, – что мы имеем неопределенное заболевание, вызванное неопределенным веществом, которое нейтрализуется чем-то неопределенным в организме Макнила. И у нас нет ни времени, ни оборудования, чтобы все это определить. Чтобы справиться с подобной проблемой, даже самой современной лаборатории потребовалась бы пара лет.

– Придется продолжать работу, – отозвался Пайлер, – и надеяться на счастливый случай.

Петрелли кивнул, взял мензурку, которую нагревал на электроплитке и добавил туда комплексообразующий агент. Это вещество помогает выделить из раствора ионы никеля, которые образуют кирпично-красный осадок.

Смазерс нахмурился и склонился над микроскопом, собираясь считать лейкоциты.

Пайлер отложил свои заметки и направился к боксу с постоянным температурным режимом, чтобы проверить свои лотки с агаром.

Техники, которые ловили каждое слово из разговора ученых, вернулись к своим повседневным делам.

И каждый из них напрасно пытался справиться с голодом, который острыми когтями раздирал их внутренности…

Бродерику Макнилу нравилось болеть. Он лежал в постели и наслаждался самыми разными симптомами своего недомогания. Где-то кольнуло, где-то заныло – все это он считал вполне уместным. Таким счастливым он не чувствовал себя уже много лет. Особенно утешало его то, как все эти доктора обхаживали его. Иногда они злились и раздражались, но ведь это свойственно всем умным людям. А еще его интересовало, как остальным ребятам нравится фруктовая диета. Плохо только, что о них никто так не заботится.

Этим утром Макнил решил, что полностью доверит свое здоровье докторам. Зачем глотать всякую всячину, если его лечат целых три врача, верно? Если ему что-то потребуется, они сами ему дадут. Поэтому он решил больше никаких лекарств не принимать.

Вскоре его тело охватила приятная, усыпляющая вялость…

– Макнил! Макнил! Проснитесь!

Космонавт сквозь сон услышал чей-то голос и хотел отозваться, но внезапно у него затуманилось в голове, а желудок собрался избавиться от содержимого.

– Мне плохо, – еле выговорил он. И, осознав, что происходит, добавил: – Мне на самом деле ужасно плохо!.. – Он увидел расплывающееся лицо склонившегося над ним доктора Смазерса и попробовал подняться с постели. – Мне надо принять таблетки… – произнес он, стараясь отогнать окутывающий его туман. – Мой шкафчик…

И потерял сознание.

Доктор Смазерс мрачно разглядывал его. Макнила настигло то же, что и остальных. Он продержался дольше, намного дольше, но все-таки сдался.

И тут вдруг он осознал, что пробормотал космонавт. Таблетки? Шкафчик?..

Он схватил правую руку бесчувственного человека и приложил большой палец правой руки к сенсорной пластине на передней стенке металлической коробки, стоящей рядом с постелью. Он мог, конечно, взять запасной ключ у полковника Феннистера, но дело решали секунды.

Шкафчик открылся, и доктор Смазерс заглянул внутрь. Торопливо осмотрев бутылочки, он выругался, отпустил руку больного и выбежал из комнаты.

– Так значит, вот откуда он брал витамины, – заметил доктор Пайлер, перебрав набор флакончиков, которые они с доктором Смазерсом достали из шкафчика. – Вот посмотрите. У него почти столько же разных таблеток, сколько у вас. – Он взглянул на врача. – Вы считаете, это витамины помогли ему остаться в живых?

– Не знаю, – ответил Смазерс. – Я и так давал ему огромные дозы всех витаминов. А он мог держать их про запас. Но почему неизвестное вещество вдруг все-таки подействовало на него?

– Может, он перестал их принимать? – неуверенно произнес Пайлер.

– Возможно, – согласился Смазерс. – Ипохондрики иногда перестают самостоятельно употреблять лекарства, когда врачи дают им все необходимое. Когда их подсознательные потребности удовлетворены, они счастливы.

Однако он тут же покачал головой.

– В чем дело? – спросил Пайлер.

Смазерс показал на флакончики.

– На некоторых их них неправильные этикетки. Если судить по этикеткам, то там одни только витамины. Но на самом деле таблетки в них – не только витамины. Макнил употреблял самые разные препараты.

Пайлер удивленно взглянул на него.

– Вы считаете…

– …Что один из препаратов оказался антидотом? – проворчал Смазерс. – Черт возьми, в такой игре нельзя исключать ничего. По-моему, лучшее, что мы можем сейчас сделать, это дать ему все, что тут есть. А потом посмотреть, что из этого получится.

– Ага, док, ага, – слабо улыбаясь, проговорил Макнил. – Я чувствую себя куда лучше. Не совсем хорошо, но лучше.

Проявив железную выдержку, доктор Смазерс ухитрился изобразить заботливого врача у постели больного, не обращая внимания на нависших над ним Пайлера и Петрелли.

– Послушай, сынок, – ласковым голосом произнес он. – У тебя в шкафчике мы нашли кучу лекарств.

Лицо у Макнила помрачнело, словно он почувствовал себя хуже. Прежде чем набор препаратов, которые ввели ему в желудок, произвел нужный эффект, он оказался на грани смерти, и Смазерс не хотел слишком давить на него. Поэтому он торопливо добавил:

– Мы позаботимся о том, чтобы тебя за это не наказали. Все будет в порядке. Мы просто хотим задать тебе пару вопросов.

– Конечно, док, задавайте, – сказал Макнил, все еще поглядывая на врача настороженно.

– Ты регулярно принимал все эти таблетки?

– Ну-у… В общем, да… Иногда. – Он неуверенно улыбнулся. – Иногда я чувствовал себя не слишком хорошо, но не хотел тревожить врачей. Ну, знаете, как это бывает…

– Очень разумно, согласен, – заметил Смазерс с легкой ноткой сарказма, которую, к счастью, Макнил пропустил мимо ушей. – А какие из них ты принимал каждый день?

– Только витамины… – Макнил немного подумал. – И… да, может, еще аспирин. Но регулярно только витамины. Это правильно, да? Витамины ведь полезны?

– Конечно, сынок, конечно. А что ты принимал вчера утром, перед тем как заболеть?

– Только витамины, – твердо заявил Макнил. – Я решил, что раз вы, доктора, заботитесь обо мне, лекарства принимать не стоит.

Обнадеженный доктор Смазерс обернулся и взглянул на коллег.

– Значит, витамины исключаются, – вполголоса проговорил он. И снова повернулся к пациенту. – А аспирин? Или АПС{3}? У тебя не болела голова?

Макнил решительно покачал головой.

– Голова у меня почти не болела. – Он снова слабо улыбнулся. – Я же не такой, как вы, и не слишком утруждаю свои мозги.

– Да уж, это верно, – согласился Смазерс. Потом глаза у него заблестели. – У