тебя!.. – отозвался Данил, и по одному этому возгласу Антонина Анатольевна материнским чутьем безошибочно определила причину нездоровья ее сына. Опять хлынули слезы из глаз несчастной женщины. Она вдруг почувствовала себя совсем беспомощной. На кухне оставаться было ей невозможно, она вернулась в спальню и, окончательно выбившаяся из всех моральных сил, упав на кровать, погрузилась в какое-то дремотное состояние тихой обволакивающей горести.

«Бедный Митя, – думал Андрей Константинович, подымаясь на крыльцо собственного дома, – во сколько раз он несчастнее меня, а все спешит заручиться поддержкой, помочь советом, и все от себя. Всегда и у каждого все от себя самого; что кажется несомненным, что кажется общим для всех, что видится, как правило, на самом деле, ведь то есть не более как свое, личное. Отбросить частности, – продолжал мыслить Андрей Константинович, проходя вовнутрь, – какова жизнь! Либеральные взгляды современного общества, отживший социализм: люди во все века заблуждались, и так будет всегда, и сколько еще впереди человечество будет спорить, судить, поучать, сколько изрыгнет толкований, и никто, никто при этом не будет знать правды».

В коридоре было тихо и сумрачно, он включил свет, осветивший открывающуюся дверь спальной комнаты. Оттуда выходила его жена. Мимо всех дружеских рекомендаций все существо Андрея Константиновича выражало раскаяние; фигурой, глазами и каждой черточкой чрезвычайно уставшего и взволнованного своего лица он просил попытаться его простить. Антонина Анатольевна, чтобы следовать совету достойной своей подруги, должна была наброситься сейчас на супруга с кулаками, или поставив руки фертом… Но, нет, она не находила в себе возможности быть кем-то другим, но не собой, и выражать не свои эмоции и чувства. На удивление, она более не наблюдала в себе ни отвращения, ни презрения, ни злости, и даже как будто ощутила долю жалости к непритворно кающемуся своему мужу. Но, все же, пока она не находила в себе возможности быть наедине с ним. «Я лягу сегодня одна», – сказала она ему как будто извиняющимся тоном, и только за один этот тон и за услышанное слово сегодня он готов был броситься к ее ногам, но сдержал в себе этот порыв. «До скорого?» – произнес он нерешительно. «До скорого», – ответила она ему.

Примечания

1

       Этот слух послужил поводом для визита ЧП Лютикова в городскую мэрию. После чего одно за другим следовали события: сначала срочная продажа ЧП Лютиковым новехонького скутера, только за неделю подаренного им своему первенцу на шестнадцатые именины, затем повторный его визит в мэрию, только уже в час вечерний, с явной претензией войти инкогнито. В судьбах ларька и «хамки», кроме неоднозначной репутации, располагающей также незамужним положением и собственной квартирой, серьезных изменений впоследствии усмотрено не было. (Прим. авт.)