создавало определённые трудности, но в тесноте, как говорится, не в обиде. Да и программа делилась на разные категории — перед самым началом занятий Совет анклава решил разделить учащихся по интересам.

Первая Отдельная рота и юнармейцы вообще учились по нестандартной программе — история, алгебра с геометрией, иностранные языки — английский и немецкий, химия, биология и ОБЖ. Английский преподавали сразу двое американцев — для младших классов и старшим. Саре, несмотря на растущий живот, предложили заниматься с младшими, а старших взял под свою опеку Арчибальд Стип. Немецким же, для самообразования, занимались по желанию несколько человек, факультативно, с учителем из сербов. Безусловно, в эту группу попали и Вика с Ильёй, Олегом и Леной. А вот Аня Захарова удивила всех, неожиданно решив серьёзно подтянуть свои школьные знания по английскому.

Химию и биологию усердно штудировали те, кто примерно определился с будущей специальностью — медицина, химики-технологи и те, кто решил посвятить себя агрономической науке — были и такие. Отдельно — факультативно, был дан курс анатомии человека для всех старшеклассников. Собственно, он и ОБЖ были введены как обязательные в рамках программы БГТО[28] — умение оказать первую помощь, ориентирование по приметам на местности, выживание в лесу и рядом с водоёмами — всё это считалось обязательным для изучения. Глава анклава согласился поделиться опытом и помочь вести такой факультатив. Тем более один удачный эксперимент, в лице Вовки, у него уже был.

Мелюзга шла практически по обычной методике преподавания дисциплин. Младшеклассников было поменьше, чем подростков, и все гражданские преподаватели опекали это подрастающее поколение словно курицы-наседки.

У сержанта Мочалова (да-да, генерал сдержал своё слово) после обычной учёбы в первую смену, вечером наступало время, где он из ученика превращался в учителя. Сначала было неловко — помимо сверстников на занятиях присутствовали и взрослые ученики-связисты, но потом, за две недели, привык. Пайка элементов, основы ремонта приёмо-передающей техники, распространение радиоволн, создание простейших временных антенн для получения устойчивой связи и даже основы работы оборудования аэродромов — здесь ему немалую помощь оказали эвакуированные техники из Бэрска. Временами голова по вечерам гудела как паровозный гудок, но Вовка держался. Помимо этого, он взял моду расслабляться под напевы морзянки. С помощью Игоря Сомова оцифровав отцовские старые кассеты с уроками изучения телеграфной азбуки, он включал заряжённый за день небольшой проигрыватель с SD-картой и расслаблялся под мелодию напевов, лёжа на своей кровати. Но не долго. В один из вечером Валя пришла проведать друга и, естественно, заинтересовалась его увлечением. Пришлось закругляться с релаксом и снова включать режим «Преподаватель».

Как раз сегодня Алёна зашла к ним в комнату «проведать» и застала картину: «сладкая парочка» лежит «валетом» на полутораспальной кровати и сразу с двух комплектов наушников что-то сосредоточенно слушает. Валя, увидев Вовкину мать, мигом соскочила с кровати и покраснела.

— Да ты не бойся меня, — улыбнулась ей Мочалова-старшая. — Что вы там слушаете?

— Морзянку, Алёна Николаевна.

— Какую морзянку?

— Мама! Ну что ты как маленькая! — это Вовка, стянув к концу задаваемых вопросов свои наушники, кинулся рьяно защищать подружку. — Я же готовлю себе настоящего помощника, а не просто так время провожу.

— Ну-ну, кавалер, не шуми. Я просто спросила.

— Пожалуйста, не мешай. Мы из-за тебя четвёртую группу знаков пропустили. Теперь всё по новой начинать.

— Гляди-ка, какие мы деловые, — улыбнулась она. — Ладно, занимайтесь.

* * *

У Совета анклава работы тоже было невпроворот: кроме дел внутренних, накопились и внешние вопросы. Самым главным из них было объединение Псковского, Казанского и Тополиновского анклавов. Несмотря на свою изначальную малость, по меркам страны, Тополиновка реально претендовала на полноценного и равноправного партнёра. Как и предрекал Шахов, весть о скором подписании трёхстороннего соглашения реально озадачила остальных делегатов предыдущего собрания во Пскове. Первым откликнулся Мурманск — здесь пытались войти четвёртыми. Но они категорически не хотели менять свод законов и потому пока остановились на стадии переговоров. Крым безоговорочно согласился с принятием этого свода законов, тем более что, по сути, они следовали примерно тем же принципам. Вот и вышло, что Тополиновка, представляющая ещё и интересы Крымских анклавов стала действительно полновесным соучредителем Российского Союза Анклавов.

Неожиданно активизировались Сибирская Республика и группа анклавов в Саратовской области. Сибиряки вышли на Мочалова с деловым предложением бартерной сделки. Со своей стороны они просили оказать помощь с вакциной для поисковых групп — несмотря на установившиеся в Сибири морозы, количество заражённых шло на убыль довольно медленно. Возможно из-за того, что часть заразившихся оказались хорошо экипированы для осенней сибирской погоды, а часть до последнего скрывала свои симптомы, заражая по дороге других. В качестве платы за помощь сибиряки предлагали два десятка ветрогенераторов — то немногое из производства, что удалось освоить ещё до Чумы и сохранить после её начала. Представители Сибирской Республики предлагали сами доставить их в Тополиновку и, заодно, захватить с собой полсотни людей для прививки. В принципе, ничего сложного, но сам по себе временный аэродром возле посёлка сейчас очень напоминал грязевую кашу — дома пододвинулись к шоссе, машины ездят по трассе круглосуточно, на дворе ненастная погода. Комментарии, как говорится, излишни. И вот тут Пряхину напомнили о данном им слове давно слушающие их саратовцы. «Коршун-9», в миру — полковник Скрябин, сразу же предложил использовать не только аэропорт, но и помочь, используя свою технику, с доставкой груза в саму Тополиновку. Взамен же он просил не просто вакцину, а прямое вхождение в Союз анклавов под протекторатом Мочалова.

— Сергей Иванович! Нам, как и вам, надоело сидеть на заднице и ждать неизвестно чего. Нужно восстанавливать инфраструктуру страны.

— Какой страны, Евгений Максимович? — поинтересовался Мочалов у Скрябина.

— Новой. Про старую я даже не хочу упоминать. Склады Росрезерва тоже не вечны и не бездонны, а потом что? Я, конечно, не в курсе всех подробностей вашего трёхстороннего соглашения, но наслышан о Шахове, Ермолаеве и Потапове. Причём только с положительной стороны. И нас вполне устраивает, что руководить будут они.

— Евгений Максимович! Не мы, а Мочалов, — взял микрофон Ермолаев. — Мы — лишь Вооружённые Силы нового образования, причём у каждого есть своя зона ответственности. Как раньше — по округам, только в упрощённом виде. Пока существует лишь три — Северо-Западный, Южный и Восточный. Смотрите сами, куда вам удобно присоединиться.

— А Сергей Иванович нас тем более устраивает, как общий руководитель. Мы здесь давно уже решили. Да и Пряхин не зря рванул