Я бросил на стол горящую спичку и вышел из кабинета. Путь был свободен, лишь у стены валялась чья-то фуражка. Я спустился по лестнице, пересёк вестибюль и развороченный двор. Оглянулся - за разбитым окном разрасталось пламя. Вместе с кабинетом сгорят интересные документы, в которых с удовольствием покопались бы следователи, но колдовская зачистка в данный момент важнее.

Я вновь забрался в седло и на секунду прикрыл глаза, вспоминая сражение с председателем. Там был побочный эффект, размытый и мимолётный, который я осознал не сразу, а лишь теперь. Ледяные чары, задействованные против меня, на мгновение протянули некую нить к их автору, человеку-осколку.

И я понял, где тот находится.

Кречет плыл на каком-то судне - не через пролив, а с запада, вдоль береговой линии. Он уже приближался к порту и, кажется, тоже меня почувствовал. Да, я не застану его врасплох, но схлестнёмся мы в ближайшее время.

Прямо у моря.

Копыта цокали по булыжникам, и порт наползал на меня, заключая в свои вонючие просоленные объятья. В качестве ориентира я без лишних раздумий выбрал тот самый кран, похожий на великана. Луна висела прямо над ним, утверждая моё решение.

В сотне саженей до цели я спешился, прислушиваясь к себе. Мой резерв был заранее разделён на две неравные части. Меньшая из них уже практически исчерпалась - я использовал её в замке, в здании Стражи и в штаб-квартире треста. Основную же часть предстояло распечатать теперь.

Разница была не только количественной, но и качественной. Если прибегать к аналогиям, малый резерв отличался от основного примерно так же, как сырая нефть от хорошего керосина. Моё начальство осознавало - чтобы одолеть Кречета, требуется более серьёзное "топливо", чем против всех остальных. Силу в меня закачивали несколько дней подряд, и ощущения были далеки от приятных.

Осталось выяснить, будет ли от этого толк.

Шагая к крану, я расстегнул пальто - мне становилось жарко, несмотря на мороз.

Площадка перед великанской машиной была пуста и безлюдна. Снежная крупа на каменных плитах смешивалась с угольной пылью. Сухогруз, с которого днём разгружали брёвна, всё ещё стоял у причала.

Я ждал, вертя в руках спичечный коробок.

Где причалила лодка с Кречетом, мне не удалось разглядеть. К подъёмному крану он, как и я, подошёл пешком. Высокий, светловолосый, с непокрытой головой - неспешно приблизился и остановился в десяти шагах от меня.

Какое-то время мы разглядывали друг друга, потом он хмыкнул:

- Ну наконец-то, а то я уже подумал - в столице окончательно обленились. Я тут резвлюсь, а они не чешутся - даже, знаешь, обидно стало. И вот он ты, весь из себя горячий. Я так понимаю, костерки в городе - огненная зачистка? И мне заодно сигнальчик - выходи, мол, дело есть?

- Верно.

- Польщён, польщён. Но на меня ты сразу не кинешься - надо ж сначала языком потрепать. Чтобы, значит, прищучить меня, поганца, по всем правилам, с приговором... Дурацкая у тебя работа, фитиль.

- Не спорю.

- Небось, и вопросы задавать будешь? Ты, главное, не стесняйся.

- У тебя, я смотрю, хорошее настроение. Не переживаешь, что лишился главных сообщников?

Он беспечно пожал плечами:

- Ой, да ладно, не смеши. Какие сообщники? Дурачьё, расходный материал. Верили, что это они меня используют, а не наоборот. Что могли, они уже сделали - замутили воду, подняли бучу. "Импульс" - слышал такое умное слово? Вот он благодаря им возник и направился, куда надо. Дальше я сам.

- "Куда надо" означает "против короны"? Надеешься свалить императора, чтобы получить доступ к его колдовским резервам?

- Ждёшь признательных показаний? Да на здоровье - можешь считать, что я их только что дал. Формальности соблюдены, приступай к зачистке.

Он откровенно потешался, но я сохранял спокойствие. Мы всё так же стояли друг против друга, а вокруг бесновался ветер.

- Хорошо, - сказал я, - допустим, силу императора ты забрал. Куда её направишь? Против русалок? Ты много веков пытался их извести, но так и не сумел. Интересно, откуда такая ненависть?

- Слушай, ты правда ждёшь, что я вот прямо сейчас всё брошу и начну тебе былины читать? Про то, как оно там всё зачиналось?

- Нет, меня больше интересуют дела сегодняшние. Пытаюсь кое в чём разобраться. Племянница наместника способна к водному колдовству, но русалки её почему-то не забирают. Ты тоже ищешь к ней подходы. Решил, что сможешь её использовать?

Кречет чуть заметно поморщился:

- Тут, фитиль, я тебе признаюсь - дал маху. Посмотрел на неё впервые - девка как девка, ничего необычного. А у неё такой дар открылся... И русалки чего-то телятся, правильно ты заметил... Займусь ей, короче, причём всерьёз. Тем более что и людишки вокруг неё интересные копошатся - взять хотя бы того пацана, Митяя, и старичка, который магистр...

Я уже собирался сворачивать разговор, но последняя фраза Кречета меня насторожила. Чутьё подсказывало - сейчас он обмолвился о чём-то по-настоящему важном. Поэтому я спросил:

- Что общего у Митяя с магистром?

- У них, мой зажигательный друг, хорошая память. Они вспоминают то, о чём другие благополучно забыли.

- Конкретизируй.

- Словами тут не расскажешь. Хотя постой... - Кречет, сощурившись, всмотрелся в меня. - Ты, пожалуй, поймёшь и без слов. А ну-ка...

Пространство вокруг изменилось в единый миг. Воздух затвердел и застыл - весь порт, казалось, превратился в ловушку, как в том сарае, где висел шустрик. Тело окаменело и не желало двигаться, мысли примёрзли к черепу.

Но в этот раз я был готов к чему-то подобному и сохранил контроль. Мне помогала жаркая сила из основного резерва, плескавшаяся в груди. Взламывая тиски, я пошевелил кистью и чиркнул спичкой - та зажглась, хоть и неохотно. Фантомный лёд, сдавивший меня, утратил плотность и через пару секунд исчез. Я встряхнулся, повёл плечами.

- Силён, - усмехнулся Кречет. - И всё-таки главное ты увидел. Да, фитиль, твоя память мне тоже нравится, но тебя это не спасёт.

Черты его лица заострились, стали гротескными, как у первобытного изваяния. Кожа превратилась в тускло блестящий мрамор. Кинжал, выхваченный из ножен, трансформировался в секиру.

Я бросил ему навстречу оранжево-красный сполох, который тут же разбух и изменил форму. Жгуты огня сложились в подвижно-вытянутую фигуру - она отдалённо напоминала давешних ящерок, только была в десятки раз больше. Как будто сумасшедший художник нарисовал варана-гиганта - скупо и наспех, несколькими штрихами, - а тот ожил и кинулся на охоту.

Секира в руках у Кречета двигалась с такой быстротой, что почти терялась из виду. Огонь, соприкоснувшись с лезвием, замерзал, разлетался на тускнеющие осколки. Варан терял лапы, куски хвоста, но восстанавливался в доли секунды, подпитанный из резерва. Я швырял силу всё новыми и новыми порциями, как озверевший кочегар у котла.