Это было бы забавно… Если бы не было так грустно, странно и нелепо. Игорь положил трубку и долго смотрел в пустоту, обдумывая все, что услышал от Жени.

Первая реакция — ярость. Как посмела эта малолетка совать нос в подробности его личной жизни? Куда она еще влезла, откуда ждать звоночки? И что за человека привел к нему Николай, забыв объяснить, что сотрудников ни хрена не касается, что творит их хозяин?

Потом возник вопрос: какая крыса напела сиделке про Женю? Неспроста же она поперлась к девушке со своими разговорами? Получается, не так уж и вышколен персонал, как ему когда-то казалось…

И еще одна мысль, совсем уже нелепая, но важная, догнала на моменте, когда Игорь собрался вызвать Ксению и очень жестко с нею разобраться. Так, чтобы вообще обо всем забыла: и о своем бывшем клиенте Игоре Суворове, и о его личных проблемах, и о профессии заодно. Кому такую «звезду» порекомендуешь, любящую перетряхивать нижнее белье, не только в прямом, но и в переносном смысле. Если только врагу… Но он даже вспомнить не смог, кого же так сильно ненавидит, чтобы такую сотрудницу ему подсунуть. Игорю внезапно подумалось о том, что не так и много людей в его жизни вот так вставали на его защиту. И пусть девица нарушила все этические и моральные нормы, за что ее следовало наказать… Хотелось еще и сказать спасибо. За неравнодушие, что ли…

И вот это последнее размышление вогнало его в окончательный ступор. Нужно было решать, что делать с Ксенией, и желательно делать быстро и жестко. Но внезапно проснувшаяся человечность (или что-то, очень сильно на нее похожее) действовать жестоко не позволяла.

Если бы Игорь заметил такие изменения у кого-то из друзей и знакомых, сказал бы, что они теряют хватку. Человечность и бизнес — вещи разнополярные, как бы деловые люди ни прикидывались гуманными. Все разговоры в пользу бедных и страдающих, которые ведутся напоказ, — только часть имиджа, и ничего больше.

Но это раньше. Сейчас Игорю отчего-то нравилось, что нечто, похожее на сочувствие и благодарность, неожиданно проснулось и в нем.

Жене, наверное, понравилось бы тоже… Только, похоже, ей это все стало неинтересно.

А ему до усрачки было нужно ее заинтересовать. Все остальные дела побоку. Вот знал же, еще тогда, решая избавиться от девушки, что однажды она заставит его ломаться. Правда, не рассчитал одного: Женя его все равно ломала, даже вот так, на отдалении. И ни причем были авария, инвалидность и прочие неприятные последствия.

Вообще-то он звонил девушке в надежде, что получится хотя парой слов переброситься, узнать, как живет и чем дышит, не нужна ли еще какая-то помощь… Тот факт, что Валера мог оставаться в ее жизни, доводил до слепой ярости, раздражал нещадно. Очень хотелось вытеснить этого человека… которому когда-то ее сам же и отдал. Своими кривыми дурными руками.

А вышло, что все свелось к этой несчастной Ксении…

Но Игорь набрал номер совсем другого человека, о котором сегодня еще и не вспоминал…

— Коля, ты еще домой не уехал?

— Вообще-то, уже на полдороги… — Голос начбеза звучал встревоженно. Его давно уже так поздно не дергали. Привык, похоже, к спокойной жизни…

— Ну, возвращайся, значит. Будем разговаривать.

Через полчаса к нему в кабинет влетел Николай, на лице которого были написаны все тревоги мира.

— Что-то случилось, Игорь Дмитриевич?

— Ага. Выпить с тобой захотелось.

Игорь с удовольствием наблюдал, как на хмуром, непроницаемом лице парня менялись краски и эмоции. Растерянность, удивление, недоумение, страх…

— Достань из бара коньяк. Любой, какой понравится. Не стесняйся, я тоже употреблять буду… считай, что сегодня на твоей улице праздник.

— Но… это не по уставу как-то… Не положено…

— А вот про устав мы с тобой сейчас и будем говорить.

Искра понимания мелькнула в глазах Коли… плечи парня опустились. Но он послушно пошел к бару и вытащил оттуда первую попавшуюся бутылку, особенно не вникая. Не дожидаясь указаний, Николай принес бокалы, плеснул в них янтарной жидкости, подал один шефу, да так и застыл…

— Да ты присаживайся. Или думаешь, стоя будет проще?

Коля послушно сел. С такой прямою спиной, как будто в нее был кол затиснут.

— Расскажи-ка мне, друг, что ты знаешь о большой и чистой любви? — Игорь отсалютовал стаканом и пригубил напиток. По большому счету, пить ему совсем не хотелось. Но нужен был правильный антураж для разговора.

— Э… Кхм… Игорь Дмитриевич, это к чему вопрос? — Парень подавился. Баснословно дорогой напиток ему явно на пользу не пошел. Или это так подействовали душевные разговоры?

— Что у вас с Ксюхой? Любовь? Или так, просто игры половозрелых особей?

— А… что… как вы поняли? — хреновый начбез у него оказался. Или просто сноровку терял, несмотря на далекий от преклонного возраст.

— А что у нас с Женей было, как считаешь, Коль? — вот теперь ему резко понадобилось вылить в себя все содержимое стакана. Нужно было залить внезапно возникший горький осадок.

— Б…! Простите, шеф. Все-таки, она что-то выкинула, да? — теперь уже от души хлебнул и Коля.

— Ты кого из них имеешь в виду? Женя — нет. Она хорошая девочка, слишком хорошая. Выкидывать не умеет. Все больше подбирает, разных сирых и убогих…

— Игорь Дмитриевич, после того, как она свалила…

— Все с тобой понятно, Коля. С кем еще обсуждал эту тему?

— Так а че обсуждать, Игорь Дмитриевич? Все ж прекрасно видели, как вы ее столько лет растили, всем обеспечили, а потом…

— А потом выгнал. Это если коротко. — Игорь не дал возможности развить эту тему. По-хорошему, должно было прозвучать еще что-то вроде «развратил, влюбил в себя», и только потом уже выгнал. Но к такой откровенности он еще не был готов. И без того как-то хреново все выглядело.

— Так разве же она не сама ушла?

— Ты знаешь, Коль… вот думал я, что ты у меня парень надежный, умный, въедливый. Что во всем разбираешься и с ходу все мелочи сечешь. А вышло, что в женщинах тоже ни хрена не разбираешься, да?

— Ну, Женя, вообще, девчонка-то хорошая… Я потому и офигел так сильно, когда оказалось, что она съезжает… Все вам свадьбу пророчили, так-то…

— Я так понимаю, что кости мне мыть — это привычное занятие?

— Люди вас знают годами. Переживают, как за родного. Что в этом неправильного? — Коля вскинул взгляд, полный упрямой уверенности.

— Люди меня ни хрена не знают, Коля. Я и сам, порой, себя удивляю. Неправильно то, что они вмешиваются. Туда, куда лезть вообще никому нельзя! Ты меня понял?

— Так вы, получается, сами Женьку… того? — Оба успели выхлестать все, что было налито в бокалы, Игорь уже добавил, и теперь добавка на донышке поблескивала последними капельками.