и чтоб никуда не торопиться. Имеют право оторваться. Ярцев привез Алену в симпатичный ресторан, но – какая жалость! – ему-то пить нельзя, он за рулем, а ей как-то не очень пить одной. Нет, она пригубливала бокал с красным, почти черным вином, только немножко скучновато было, хотя болтун Ярцев прилежно развлекал девушку. Хитрец придумал, как ненавязчиво вытащить из нее все, что его интересовало – выложил свои паспортные данные в шутливой форме, Алена не Мики, сообразила, чего он ждет и:

– Понятно, хочешь знать, сколько мне лет? Ой, лучше молчи, – рассмеялась, когда он собрался оправдываться. – Женщины разумно скрывают свой возраст, но тебе я по-дружески скажу: мне двадцать шесть.

Что ж, неплохо, а то она такая серьезная бывает – на все тридцать пять! Но Савелий запасся целым портфелем вопросов, если их записать на бумаге:

– А ты была…

– Замужем не была, – перебила его Алена, хитро щурясь.

– Почему?! – искренне возмутился Савелий, в общем-то, польстив спутнице, мол, такая девушка и ни разу не была замужем… это нонсенс.

– Я умная, поэтому меня замуж не берут.

– Мы это исправим, – заявил он многообещающе.

– Да ну! А как?

– Ух, я бы сейчас накатил бокальчик вина… Алена, поехали ко мне? У меня такое вино… греческое! Мы посидим, поговорим, выпьем… по-дружески!

И приложил ладонь к груди, можно сказать, поклялся, что он с ней будет только звезды считать, если найдутся на небе. Не давая опомниться слегка ошарашенной нескромным предложением девушке, Ярцев начал действовать: оставив деньги на столе, он заставил подняться Алену и, взяв ее за руку, повел к выходу. Опомнилась она уже в машине, когда ехали по городу, и какова реакция? Начала хохотать! Только затихнет, посмотрит на Савелия и снова… до слез…

– По-твоему, я смешной? – и не думал обижаться Ярцев.

– Очень. Очень-очень…

Так и доехали. Попав к нему домой, оба упали на кровать чуть ли не в верхней одежде! Любовь иногда вспыхивает внезапно, как пожар от искры в проводке. Хотя, может, она и не вспыхнула вовсе, а зародилась при первой встрече, но сейчас получила толчок. Она не дала ни минуты на: подумать, взвесить, поломаться одной стороне и терзаться уговорами другой, зато отодвинула подальше от них все мыслимые барьеры.

И вот странное дело, им бы после столь бурной любви полежать в тишине, прислушаться к себе, проникнуться новизной, но они и тут отличились. Оба люди достаточно взрослые, связали себя с солидными профессиями, приобрели опыт, который, надо признать, отягощает, ведь им открывается самая паршивая изнанка жизни. Но от восторга, что все случилось легко и просто… бесились, как дурачье из подростковой среды. Оба бегали по комнатам, кидались подушками, шумели, пока сверху не постучали угрожающе по батарее. Парочка присмирела и на цыпочках, будто сверху могли услышать даже их босоногий топот, хихикая, вернулась на кровать.

Ночь была прекрасной, утро великолепное, потому что суббота, на работу Алене не идти, она и спала бессовестно долго, а Савелий вовсю кухарил. Наверно, ее разбудил запах… нет, не дивный, а чуточку подгоревшей еды, закутанная в халат Алена пришлепала на кухню в тапочках размеров на десять больше. Ей не помог душ, она была никакой, сев за стол, подперла ладонями щеки и прикрыла веки.

– Твой завтрак, – торжественно возвестил Савелий, поставив перед ней тарелку, на которую, скосив один глаз, Алена и второй приоткрыла:

– А что это такое… черное?

В отличие от нее, Савелий настроен оптимистично:

– Омлет. Он просто поджарен до хрустящей корочки. Не нравится? Можно сделать так, смотри…

Фокус простой: Савелий поскреб омлет вилкой, не очень-то получилось очистить, тогда он предложил Алене кофе, а та затребовала к кофе молока. Каприз он удовлетворил, поставив на стол банку сгущенки – тоже молоко. Савелий вспомнил, что еще у него есть и копченая колбаса, банка сыра с белой плесенью и оливки – чем не пиршество? Алена соорудила бутерброды, завтракали, девушка постепенно просыпалась, а Ярцев напомнил:

– Кстати, бутылка греческого вина не выпита, мы ее даже не открыли.

– Это намек?

– Самый настоящий. Вечером разопьем?

– А до вечера какая программа?

– Хочу встретиться с Майским.

– Я поеду с тобой.

А Савелий и рад, он смотрел на нее с обожанием, весь светился, как галогенная фара, предупреждал желания. Вторую турку кофе варила Алена, а когда разлила по чашкам и села напротив Савелия, вернулась к главной на сегодняшний день теме:

– Скажи, ты полностью уверен в Артуре или все же у тебя есть маленькие сомнения? Пойми меня правильно, человек с руками в крови не заслуживает такой самоотверженности и защиты с твоей стороны. Это моя позиция.

– Думаешь, я способен самоотверженно защищать убийцу?

– Я не так сказала, а спросила о сомнениях.

– Не сомневаюсь, – дал твердый ответ Савелий. – Во-первых, я непосредственный участник события, когда он получил выигрыш, ведь Артур советовался со мной постоянно. Во-вторых, я занимался договором. И последнее: Артур слишком… человек! Да, человек, чтобы стать хладнокровным убийцей, не играет роли – сам ли взял оружие, нанял ли киллера, нет, на это он точно не способен.

– Верю, – улыбнулась Алена. – В таком случае, делюсь. Я все время в уме проворачивала его ситуацию, и мне кажется, версия Артура заслуживает внимания. А знаешь почему?

– Ну и?

– Сами события, их очередность и значимость, наталкивают именно на эту версию. Но и ты прав.

– Не понимаю…

– Обе ваши версии нужно соединить в одну.

– Хм… – Он-то ведь тоже пришел к этому выводу, только на уровне интуиции, хотелось бы знать, какие доводы у Алены. – А вот интересно, почему ты так думаешь?

– Извини, я повторюсь, но ведь жутко интересно разворачивались события. Появляется троица в роли Всевышнего и кидает к ногам неудачника Димы огромное состояние, мол, пари, проигрыш, тебе повезло – ты стал первым встречным, как у нас задумано. И выдвигают зверские условия: прежнее имя долой, друзей и знакомых побоку, любимую бросить, требуют!.. – она подняла палец, делая акцент на слове, – доказательства, что разрыв состоялся. Я в сотый раз проворачиваю ситуацию и задаюсь вопросом: зачем это им? Ну, выиграл мальчик, отдали ему кучу денег и адьё, спорьте дальше. Логично?

– Мы уже говорили: его отсекли от свидетелей и всех, кто мог помочь ему в трудную минуту, – согласился Савелий, к этой мысли он пришел раньше.

– Совершенно верно. Тот, кто предал, не заслуживает участия – так справедливо думает подавляющее большинство. Откуда им было знать, что та же Людочка, несмотря ни на что, согласится ему помочь?

– И ты называешь ее Людочкой? Почему?

– Она необыкновенно милая, ее хочется погладить, как