Не очень-то Клив ей и нужен. Или нужен?

Тот же самый вопрос задавал себе Дрюс, вытянувшись на грубом одеяле перед палаткой Уинн. Если ее напряженная походка и резкость движений о чем-то говорят, то можно считать что, вскоре она окончательно потеряет голову от этого человека.

Дрюс улыбнулся, глядя на черный бархат ночного неба. Клив целый вечер тоже смотрел голодным волком, не сводя с Уинн глаз. Стоило им лишь разок попробовать друг друга, и, гляди-ка, как их разобрало.

Сначала Баррис счел его затею чуть ли не сумасшествием. Держать Уинн и Клива порознь, чтобы потом они были вместе? Но затем Баррис добродушно пожал плечами и, смеясь, согласился помочь старшему брату.

— Значит, ты сам от нее отказался? — с издевкой поинтересовался Баррис, когда Уинн не могла их слышать. Дрюс расхохотался.

— Она хорошенькая девчонка, Баррис. Но нам с ней лучше быть друзьями. А вот этот англичанин будет ей хорошим мужем.

— Она ненавидит англичан. Всегда ненавидела.

Дрюс тоже так считал, но он подозревал, что труднее ему будет справиться не столько с открытой ненавистью Уинн к англичанам, сколько с надеждами Клива на награду, которую тому пообещал лорд Уильям. Дрюсу оставалось всего несколько дней, чтобы довести Клива до белого каления в его желании заполучить Уинн.

Однако, если он правильно истолковал напряженную атмосферу, охватившую в ту ночь весь лагерь, этого времени ему хватит с избытком.

Они въехали в замок Керкстон незадолго до сильной летней бури. Днем небо затянуло тяжелыми серыми облаками, примчавшимися с юго-запада, поднялся неистовый ветер, пугавший усталых всадников, то и дело вспыхивали молнии и зловеще грохотал гром.

Плохой знак, испуганно подумала Уинн, уставившись на каменные стены, выраставшие прямо из круга черной воды. Ей приходилось слышать о замках, обнесенных рвом, но видела она их впервые. Зрелище еще больше удручило ее. Замок Керкстон казался неприступной крепостью. За ним протекала быстрая река, отведенная в ров.

Хотя через темную воду, вздымавшуюся под штормовым ветром, был гостеприимно опущен мост, как только его поднимут, замок лишится и входа и выхода.

Выход из замка. Сейчас это занимало Уинн более всего.

Начали падать большие тяжелые капли. Запахло пылью, смоченной дождем, который усиливался с каждой минутой. Знакомый запах, которому она радовалась дома, потому что в Уэльсе он тоже предвещал бурю.

«Быть может, эта самая буря пролила свои слезы и на Раднорский замок, ~ печально подумала Уинн. — Быть может».

Почему-то эта мысль подбодрила ее, и, когда лошади, почувствовав конец пути, ускорили шаг, Уинн заставила себя выпрямиться и быть готовой к тому, что ждет впереди. По крайней мере, у нее будет хорошая крыша над головой и лучший стол. О лорде Уильяме говорили, что он состоятельный человек. Замок, безусловно, процветал, потому что поля, которые они проехали, были аккуратны и ухожены, а всходы высоки.

Уинн натянула капюшон, когда дождь припустил как следует. Она повернулась, чтобы взглянуть на Дрюса, который ехал рядом последние шесть дней, но того не оказалось. Баррис тоже позволил своему уставшему коню немного отстать.

Пока она оглядывалась, к ней подъехал другой всадник. К ее удивлению, им оказался Клив, подстроившийся под шаг ее кобылки.

— Я вижу, твои верные псы уже больше не охраняют тебя, — презрительно сказал он.

Уинн вздернула подбородок и уставилась куда-то между ушей лошади, храня молчание. Она разрывалась между желанием признаться, что Дрюс и Баррис поступили так по собственной воле, и боязнью показаться жалкой ябедой, раз сваливает всю вину на них, и тем самым выдать, кто она есть в действительности: дура, изнывающая от любви. Да, в этом мире справедливости не существует. По крайней мере, для женщин.

— Наверное, они решили, что ты будешь в безопасности, как только мы окажемся под кровом сэра Уильяма, — грубо продолжил он. — Так вот, они ошиблись.

Она повернулась и с тревогой посмотрела на него. Но была ли это тревога, заставившая быстрее забиться ее сердце? Была ли это тревога или, возможно, радостное предвкушение?

Тут Клив улыбнулся коварной улыбкой, сулившей ей опасность, и она почувствовала ее воздействие до самых кончиков пальцев.

— Что ты имеешь в виду? — выпалила она.

— Что я имею в виду? — Он приподнял бровь, мрачно усмехаясь. Но ей отчего-то показалось, что эта насмешка направлена скорее на него самого. — Я имею в виду, что я хочу тебя, Уинн аб Гриффидц. Одной ночи мне мало. И тебе тоже.

Его лошадь так близко подъехала, что их колени соприкоснулись. Он перегнулся к ней, чтобы взять ее за руку, и тихо произнес то, что предназначалось только для ее ушей:

— Убеги от своих сторожевых псов. Приходи ко мне, чтобы мы могли… — Он замолчал, уставившись на ее рот, когда она нервно облизнула нижнюю губу. — Чтобы мы могли продолжить.

Уинн показалось, что ее сердце сейчас вырвется из груди, так сильно оно билось под его говорящим взглядом. Она проглотила ком в горле и посмотрела в его горящие глаза, 3 не думая о лукавстве или скромности.

— Приходи ко мне сегодня ночью, — мягко приказал он. — Найди способ.

— А как же… как же Эделин? — Уинн почти со страхом прошептала имя англичанки, хотя знала, что ей следовало бы холодно отвергнуть его предложение.

Когда он нахмурился и не ответил, она оторвала от него взгляд и уставилась на замок, к которому они приближались. Порывистый ветер рвал на ней капюшон, и тот упал ей на плечи. Волосы тут же облепили ей лицо, но Уинн даже обрадовалась. По крайней мере, можно было не видеть то, что его притягивает. Замка с его хозяином. Английскую невесту, которая достанется ему в награду.

Она услышала, а не увидела, как из узких замковых ворот вылетели вооруженные рыцари. К тому времени, как она спрятала волосы под плащ, закрутив их в толстый узел, и натянула на голову капюшон, прибывших путешественников окружила шумная толпа англичан.

— Ну что? Удача, сэр Клив?

— Кажется удача не одна, а целых пять, — пошутил кто-то из толпы.

— Да, нам повстречалась удача, — услышала Уинн голос Клива.

— Кто из маленьких бастардов приходится родней сэру Уильяму? Или они все? — спросил дородный детина, наклоняясь в седле и выдергивая Риса из рук Деррика.

— Отпусти меня! — завопил Рис, испуганно молотя в воздухе руками и ногами.

— Убери от него лапы! — закричала Уинн, чувствуя, как к ней возвращается былая ненависть к англичанам.

В ту же минуту заверещал Мэдок:

— Оставь моего брата в покое! Отпусти его, дубина!

Клив врезался на своем коне в это внезапное столпотворение и ловким движением выхватил маленького Риса из рук ухмыляющегося рыцаря.