Во-первых, нос у него сломан и дергается, как хрен подростка на выпускном. Он почувствовал кровь на губах. Верхние половины щек по-прежнему плохо слушались, когда он попытался оценить ущерб, скорчив лицо.

Во-вторых, он уже не на ручье. Первой подсказкой стало отсутствие звука. Запах и темнота это подтвердили. Похожий запах стоит на бойнях – дерьмо и гниющие туши. Он автоматически поморщил нос, но его прервала вспышка боли, и он сплюнул кровь и слюну, которые громко шлепнулись на каменный пол между ног. Он поморгал, пока зрение не вернулось к норме, и спустя миг комната, где он сидел со стянутыми за спиной руками и привязанными к ножкам стула ногами, проявилась отчетливо.

Кухня, грязная и заброшенная, окна заросли пылью, пол засыпан мусором, разбитыми тарелками и мышиным пометом.

Кухня дома Мерриллов. Он никогда не был внутри этого дома, но процедуры, которым он должен был подчиняться, время от времени заводили его в эти края, и он не раз заглядывал в мутное стекло, чтобы разглядеть, есть ли кто на месте. Даже когда здесь жили Мерриллы, внутри было ненамного чище. Этот клан никогда не ценил гигиену.

– Что мы здесь делаем? – прохрипел он – каждое слово царапало горло.

В паре метров облокотился о кухонный стол черный – Бо, отправляя в рот чипсы из пачки «Доритос». Его пистолет лежал на столе. Напротив Маккиндри стоял тот, кто, видимо, его ударил.

– Спасибо, что присоединились, шериф, – сказал он.

Этот был белый, с жесткими темными волосами над светло-голубыми глазами, почти бешеными. Небрит – губы на узком лице обрамляла выросшая за несколько дней щетина. На нем были мятая черная футболка и джинсы.

– Вы кто такие? – спросил Маккиндри и снова сплюнул – озлобленное выражение на его лице должно было сказать, что лишь отчасти из-за необходимости.

– Это Финч, – сказал Бо со ртом, набитым чипсами.

– Мне это ниче не говорит, – ответил Маккиндри. – Но, надеюсь, вы соображаете, в какое дерьмо влезли, ребятки.

Финч словно обдумал его слова, затем пожал плечами.

– Да не страшно, если учесть, как быстро в этом городке все забывают или заминают. В твоей юрисдикции ведь постоянно кто-то исчезает, да? Почему думаешь, что кто-то будет переживать из-за тебя?

– У меня есть жена, – сказал он. – Еще пара часов – и она спустит всех собак и полицию штата в придачу.

– Уверен?

Маккиндри кивнул.

– На вашем месте я бы меня скорее освободил, пока не нашли лишних приключений себе на задницу.

– Примем к рассмотрению, – сказал Финч и подступил к шерифу. – Сперва у меня будет несколько вопросов. Предлагаю ответить быстро и честно, а то жена тебя не узнает, даже если ты вернешься домой, все понял? – закончив, он взвел курок и прицелился в пол, прищурив один глаз. – А то, к несчастью для тебя, мы не можем уйти без информации, а что-то мне подсказывает, она у тебя есть. Так что… – Он спустил курок вхолостую, затем взял со стола магазин. – Чем скорее расскажешь, что мы хотим знать, тем раньше отсюда выйдешь, – он задвинул магазин и навел оружие на шерифа. – Но за каждый неотвеченный вопрос я буду стрелять в тебя так, что больно будет адски, но ты не умрешь. А Бо у нас мастер по жгутам. Я тебе хоть голову отрежу, а он все равно не даст тебе подохнуть, пока не ответишь на наши вопросы.

– Ну, про это не знаю, – сказал Бо и опрокинул пачку «Доритос». Его ладонь наполнили крошки ржавого цвета.

Финч улыбнулся. Стоило ему перевести взгляд с Бо на Маккиндри, как улыбка погасла.

– Что скажешь? Будешь упираться, чтобы мы попотели, или как?

– Дураки вы, ребята, я погляжу, – ответил с грустной улыбкой Маккиндри. – Кто же так помощи просит? Идите вы все в жопу, вот что я отвечу.

В два шага Финч приблизился и размазал ладонь по сломанному носу Маккиндри. Боль была невыносимая. Шериф пытался отодвинуться, но веревки врезались в руки, и он сжал зубы, чтобы сдержать крик. Надвинулось беспамятство, однако ему не дали в него провалиться: Финч хлестнул его по щекам раз, второй и третий.

– Слушай сюда, пентюх деревенский, – сказал он, – если вырубишься, очнешься уже не целый, понял?

Маккиндри проглотил боль, собрался с силами, хотя это и потребовало невероятной воли.

– Пшел к черту, – сказал он, когда наконец обрел голос.

Финч прострелил ему левую стопу. Грохот прокатился по кухне, как шар-баба. Маккиндри завопил.

– Блин, – сказал Бо, смахивая крошки с джинсов. Пачка «Доритос» лежала на полу у его ног. – Ты в следующий раз предупреждай, ладно?

– А как теперь? – спросил Финч, прожигая взглядом шерифа. – Уловил, по каким принципам работаем?

– Ладно, ладно, – ответил Маккиндри, закрывая глаза и чувствуя, как кровь наполняет ботинок. – Бляха… – Он весь обливался потом. – Чего вам надо?

– Мерриллы, – сказал Финч. – Хочу знать все, что знаешь ты. Кто они, куда делись и, наконец, как они умудрились превратить ваши края в Бермудский треугольник, а никто и бровью не повел.

– Не знаю, – сказал Маккиндри, сплевывая кровь на рубашку. Подскочил от внезапного шипения, но это лишь черный отвернул крышку на бутылке «Орандж Краша». Бо улыбнулся ему и сделал глоток.

– Неправильный ответ, – сказал Финч и отступил – теперь пистолет был нацелен на правую ногу. Он взвел курок.

– Нет, – сказал шериф, – погоди. Я в том смысле, что всего не знаю.

Финч не опустил пистолет. Ждал.

Маккиндри продолжал.

– Вы тока главное поймите: они заправляют городом, а не я. Заправляют, потому что он их по праву. Уж не знаю, как они умудрились, кого убили, но им принадлежит больше шестидесяти пяти процентов здешней земли – незаселенной, старые фермы там, леса, все такое. Но и не суть, люди все равно приноровились с ними жить. Не лезут туда, где на бумагах стоит имя Мерриллов. Никто не суется в их дела, а они не суются в наши. Вы видали, что иначе бывает.

Финч кивнул.

– Веллман и фермер.

– Они тут давно жили, должны были головой думать, что к чему. Пересидели бы в сторонке – глядишь, уцелели бы.

– А девочка бы умерла.

Маккиндри понял, что ему стоит быть осторожнее. Он еще не знал, как связан этот человек с девушкой, сбежавшей от Мерриллов.

– Это, конечно, неприятность, – сказал он.

– Что именно? – перепросил Финч. – Что с ней сделали, или что она выжила?

Шериф покачал головой.

– Элквуд – глушь. Шаг дальше ступишь – и за карту выйдешь. Всем насрать, что тут творится, кроме тех, кто приезжает поглазеть сельскую красу. Мир меняется, все меньше местов, где все как в былые времена. Вот люди в Элквуд и едут, бог знает за чем. Но находят не то, что ожидали, а их искать уж никто не будет. Если б вы тут пожили, уразумели бы. Страх – вот у кого вся власть.