А ведь он ей сердце открыл, признался в донельзя сокровенном – воспоминание этого вызывало болезненную, удушающую стыдливость, – а в ответ получил разбитое сердце...

Оно ныло, не унимаясь, целый день кряду, даже во сне ощущалась тяжесть в груди, от которой не было спасу. Джек измаялся и устал… Даже смерть Энни, как бы странно то ни звучало, не рвала сердце так, как разлука с мисс Блэкни. И совершенно пав духом от этой угнетающей мысли, Джек, обозвав себя самыми оскорбительными словами из уличного лексикона, разочаровался не только в себе, но и в жизни.

– Пирог на столе, – сказала миссис Уиггинс, едва он переступил порог дома, вернувшись из школы. – Письмо дожидается там же...

Письмо было от мистера Баррета, как, впрочем, и прочая корреспонденция на имя Джека за последнее время. Сам Джек, как таковой, Баррета мало интересовал: писал он хозяйке Чендлер-мэнора, Анне Чендлер, и так как правила запрещали молодому, холостому мужчине писать вдове напрямую – Джек работал посредником между влюбленными. С завидною регулярностью он вынимал из конверта на свое имя конверт поменьше и относил его адресату по просьбе мисс Блэкни. Когда она попросила об этом после событий в поместье, Джек с готовностью согласился… Он не мог бы отказать ей ни в чем. Он и луну б с неба достал, захоти она только…

Но она не хотела ни луны, ни Джека подле себя.

Им даже друзьями больше не быть, пусть мисс Блэкни и предлагала: муж не позволит ей якшаться с нищими отщепенцами.

– Спасибо, миссис Уиггинс. – Джек подхватил кусок пирога, сунул за пазуху белый конверт и снова вышел из дома, направившись по дороге к поместью.

День выдался ясным и солнечным, абсолютно не соответствующим душевному настроению паренька, и потому, выйдя на проселочную дорогу, он едва ли умел насладиться птичьими трелями и теплом. И вообще настолько погрузился в себя, что не сразу заметил катившую по дороге карету, а заметив, отошел на обочину.

Возница, натянувший поводья, крикнул с козел:

– Эй, парень, не подскажешь, как проехать к Карлайлам?

Вглядевшись в занавешенное окно экипажа, Джек отозвался:

– На следующем перекрестке налево.

Интуитивно он угадал, кто скрывается там, в темноте, и груди что-то сжалось.

В тот же момент шторка дрогнула, отодвигаясь, и в окне показалось мужское лицо с напомаженными усами, рука в черной перчатке протянула ему полупенсовик.

– Благодарю, мальчик, – прозвучало грудным баритоном, и Джека скрутило сильнее.

Такой острой, мгновенно вспыхнувшей антипатии он не испытывал никогда в жизни.

Экипаж между тем покатил дальше. И Джек, стиснувший в кулаке полупенсовик, хотел было запустить им в канаву, но передумал и опустил монету в карман.

Анна Чендлер встретила его у розария, который вместе с садовником приводила в порядок после долгой и холодной зимы. Джек знал теперь, что до брака с мнимым мистером Чендлером она считалась двадцатитрехлетней старой девой, почти утратившей шанс на замужество. Ее матушка, женщина оригинального характера, не считала ни одного местного кавалера достойным дочери, и отпугивала их с неизменным упорством, в каждом находя тот или иной недостаток: внешности ли, характера ли – не имело значения. Сама Анна, будучи равнодушной к каждому из джентльменов, прощала матери подобное самодурство, доходящее подчас до абсурда...

А потом появился мистер Джон Чендлер, неожиданно очаровавший взбалмошную мамашу настолько, что та состряпала брак своей дочери с поразительной для обоюдных сторон скоростью и сноровкой.

Любила ли Анна Чендлер супруга Джек не брался предполагать, однако, исходя из собственных чувств, полагал, что истинная любовь не смогла бы так быстро найти замену в другом человеке... А миссис Чендлер утешилась очень быстро: даже сейчас Джек заметил яркий румянец, окрасивший ее щеки, при виде конверта с письмом.

– Спасибо, Джек, – с чувством поблагодарила она, когда послание Баррета перекочевало из кармана в карман. – Я бесконечно благодарна тебе! – Они стояли в тени под аркой с клематисами, так что никто не мог разглядеть эту эпистолярную рокировку. – Снеси пирог миссис Уиггинс на кухню. И передай ей большое спасибо!

– Непременно передам, мэм, – сказал Джек и направился в дом, во владения миссис Пэм, местной кухарки.

– Вы поглядите, кто к нам пожаловал, – воскликнула женщина, только завидев его, – красавчик Джек с творожным пирогом миссис Уиггинс. Проходи, дорогой, я как раз чайку заварила... Присаживайся, присаживайся – мы с нянюшкой Бриггс тебя просто так не отпустим.

– Как она? – осведомился Джек. – Ей уже лучше?

Кухарка пожала плечами.

– Простуда вроде бы отступила, а вот скорбь по мистеру Чендлеру гложет ее похлеще болезни. Будет чудом, если она переживет эту зиму...

– Зима уже отступила, миссис Пэм.

– Вот именно! – поддержала Джека востроглазая горничная, появившись на кухне. – И наша весенняя ярмарка – явное тому подтверждение. – Она кокетливо дернула головой и спросила: – А ты, Джек, уже там бывал, на ярмарке-то? Веселее места не сыщешь. К тому же деньги, собранные пастором Райтом, пойдут на нужды сиротского дома в Дареме. Вот. – И, взмахнув густыми ресницами, она похвастала вдруг: – Я целый фартинг пожертвовала. – И сразу без перехода: – Не хотел бы пойти туда завтра со мной? Обещают настоящие фейерверки, как в Лондоне. И выступление циркачей!

Джек не впервые получал авансы от Джейн, и по привычке собрался ей отказать, но передумал:

– Почему бы и нет, – произнес он будничным тоном, – будет весело.

Девушка просияла, округлив большие глаза.

– В самом деле согласен? – не веря в такую удачу, уточнила она. – А как же… мисс Блэкни? – ляпнула, не сдержавшись.

Лучше бы она держала язык за зубами...

– А она здесь причем? – буркнул Джек, сразу же помрачнев. – Или идти расхотела?

– Не расхотела. Где встретимся?

– У входа, в двенадцать.

– Я приду, – пообещала девица, продолжая лучиться улыбкой.

Пить чай Джеку совсем расхотелось и, перекинувшись с миссис Пэм еще парочкой слов, он сказал, что должен идти.

Время близилось к вечеру, а ему еще предстояло подготовиться к ответственной миссии, намеченной на сегодня: выкурить Снежного человека из его укромной норы. И пусть мисс Блэкни предостерегала его от подобного шага, он все-таки был преисполнен решимости доказать всему миру, на что он способен. И не в последнюю очередь ей самой…

С этими мыслями Джек запасся двумя мотками длинной веревки, потайным фонарем, спичками и острым ножом, купленным в скобяной лавке на Главной улице. Теперь, будучи полностью экипированным для своей тайной миссии, Джек принялся ждать наступления сумерек, и едва они опустились на землю, он вышел из дома и зашагал в направлении Призрачных пещер...