мере, предполагалось, что Господь знал о любом из грешников всю его подноготную.

— Тебе, слепец, нет прощения! — пророкотал Огонь Веры. — Твой брат убил архонта, а ты почти умертвил ещё одного!

Ни один мускул на лице Машиара Йота не дрогнул.

— Ты, психик, ещё можешь исправиться. Убей стоящее рядом с тобой существо, и я вознагражу тебя сверх всякой меры!

Амино Даме презрительно сплюнул на землю:

— Мне ничего не нужно от тебя, Демиург. Я хочу лишь свободу от тебя, поганая мерзость!

Вопреки сказаниям в священном Учении, с темнокожим психиком не произошло ничего. Амино Даме не превратился в соляной столп, под ним не разверзлась земля, не поразили его бренное тело молнии. Никакого наказания за откровенное оскорбление Бога не последовало. Вообще никакого.

— Так я и думал. Ты не воспользовался шансом искупить свои прегрешения, — снова пророкотал глас небес. — Тебе придётся наказать их обоих. Да, именно тебе, Парадигма. Ты единственный, не осквернивший себя, не поддавшийся ереси!

Дицуда чувствовал, как помимо собственной воли поднимает правую руку с мечом. Не-Меч буквально светился, вибрировал. Кошмар и Мысль Бога соединились, чтобы вершить высшее правосудие. Дицуда сделал шаг в сторону двух застывших отступников. И вдруг решил задать один вопрос Богу. Всего один вопрос, чтобы окончательно развеять сомнения:

— Ты говоришь, что я не осквернил себя. Но ведь я раскромсал под кронами священного дерева десяток истово верующих в Тебя оноишров! Разве могу я быть чистым?

Ему показалось, что небо смеётся:

— Ты Парадигма. Ты не можешь осквернить себя, поскольку специально создан несовершенным! Эталонный человек, по образу и подобию которого Я леплю души всех остальных людей в мире. Ты должен постоянно испытывать сомнения, грешить и страдать! Ибо только испытывая чудовищные муки тела и совести, люди будут развиваться. Это слишком сложно для твоего разумения, Парадигма, но поверь своему Господину, что так было нужно. Я знаю, Я перепробовал всё.

Дицуда улыбнулся. Теперь у него осталось сомнений. Он понял, действительно понял… как он глубоко ошибался.

Юноша поднял свой взор к огромному пламени:

— Значит, ты действительно меня породил, — инквизитор улыбнулся печальной улыбкой. Той самой улыбкой, которая никогда не сходила с уст Рисхарта Сидсуса. — Ты меня породил, я тебя и убью! — внезапно крикнул Дицуда, швырнув Не-Меч в пламя.

Мир разорвался на миллиарды крошечных треугольников.

Глава 6. Бог умер

Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень. — И мы — мы должны победить ещё и его тень!

Фридрих Ницше

Перед взором Дицуды крутился калейдоскоп образов из событий как совсем недавнего, так и невероятно далёкого прошлого.

Юноша вновь переживал ожесточённость схватки с психиком, погружение в транс от архонта, томительные дни после массового самоубийства воинства ератофанцев и оноишров.

Прочувствовал повторно всю боль и ужас от пыток Ерфу фан Гассана. Дни полные бесконечного страдания и желания умереть.

Пережил отстранённый период жизни среди последователей Рисхарта Сидсуса. Вспомнил чувство одиночества, ощутил себя вновь изгоем.

Затем ярость. Застилающая глаза кровь, упоение от разрубания на части десяти оноишров. Повторил бы Дицуда свой странный поступок, вернись он в прошлое не в воспоминаниях, а, так сказать, во плоти? Честно говоря, он не знал.

Спокойные дни под сенью Древа Незнания снова сменились яростью битвы. Дицуда рубит дюжину всадников, убивает проклятого живореза. Да, последнее действие он точно бы повторил не раздумывая. Колдуны Ератофании были монстрами. Никакого снисхождения эти чудовища не заслуживали.

Долгое путешествие с одетым в белоснежную ризу антипророком. Наблюдение за играючи убивавшим ератофанцев их собственными руками Рисхартом Сидсусом. И снова дорога, на этот раз пешая.

Демон-блоха. Эпическая битва монстра с тогда ещё всего лишь ересиархом.

Смерть Лястяши. Мучительная боль в сердце при воспоминании, как единственная женщина Дицуды умирает у него на руках.

Захват в борделе заложницы. Ночь на чердаке в темноте. Возмущение пиром во время чумы.

Пляски и сон под музыку флейты Рисхарта. Смутное ощущение, что тогдашние переживания весьма походили на нынешние.

Сбор чумных трупов и бесплодная охота за набирающим силы демоном. Чудесные ночи с миловидной девушкой. Тревожное, но самое лучшее время в жизни.

Драка с обезумевшей толпой за припасы. Закрытие Ортосурба на карантин.

Пентаграмма. Знакомство с Лястяшей.

Путешествие с Конрадом Крамером.

Обслуживание Машиара Йота в цитадели Ордена Плети Господней.

Работа на побегушках на службе у инквизиции…

Стоп.

Машиар. Ясновидец говорил тогда нечто важное, на что не обратил внимание ни Дицуда, ни даже Великий магистр. Что-то…

Но новые воспоминания увлекли его внимание прочь. Дицуда пережил суровое обучение в Ордене, нищету в детстве.

Вновь ощутил тёплые объятия давно умершей матери. Более того, через какое-то время почувствовал, как его зарождающееся тельце снова оказалось в утробе!

Каким-то образом Дицуда стал свидетелем момента собственного зачатия, а затем началась совсем уж фантасмагория.

Он явственно ощутил присутствие чудовищной силы, пожирающей души. Злой воли, переваривающей чужие жизненные переживания и возвращающей опустошённые, измученные души обратно на землю. Бесконечный круговорот страданий целого сонма сущностей ради одной-единственной цели: не дать миру исчезнуть в небытии навсегда.

Всё ради спасения мира… Последнего мира. Искусственного плоского мира вне пространства и времени. Вокруг полусферы не было космоса, лишь одна бесконечная и беспросветная пустота. Даже подобная формулировка была некорректной, ведь пространство и время предполагают наличия хоть чего-то, хотя бы одного наблюдателя, а во Вселенной давно не существовало вообще ничего. Даже Бога.

Настоящего Бога, а не того, кто выдавал себя за Него, удерживая миллионы душ от дезинтеграции. Нарушившего естественный порядок вещей из-за самонадеянной веры в собственный разум, величие, мудрость. Оправдывающего чужие страдания самыми благими намерениями... Это было так мерзко, так лицемерно! И в то же время так обыденно, так банально, если ты давно живёшь в Плеромии.

Дицуда стал свидетелем многократной перестройки Лжебогом последнего кусочка реальности. Увидел тысячи экспериментов: от чистой утопии к миру, где бессмысленные войны стали естественным порядком вещей. К миру, в котором люди рождаются, чтобы убивать, страдать, нарушать заповеди, специально созданные так, чтобы их невозможно было хоть раз не нарушить. К миру зла, которое, однако,