Плеромия менялась действительно многократно. Но каждый раз лишь в худшую сторону. Демиург постепенно слабел и ему требовалось всё больше и больше страданий загнанных в западню душ.

Дицуда внезапно с ужасом осознал, что сам только что в очередной раз ослабил Лжебога. Не уничтожил, не убил, а всего лишь немного ослабил. Как ослабляли Демиурга до него разные пневматики, мессии, парадигмы и даже архонты. Против Вадабаофа в конце концов восставали при каждой эпохе. Раньше или позже мирок разрушался, но вновь перестраивался. Лишь нескольким душам удавалось при этом вырваться на свободу.

Душ в мире становилось чуточку меньше, мир становился существенно хуже и так раз за разом. Ужасная несправедливость, круговорот страдания, которые никто не заслуживал! Но нельзя было освободить сразу всех. А некоторые из готовых к освобождению душ даже добровольно предпочитали остаться.

Чтобы в следующем цикле способствовать скорейшему низвержению Лжебога, спасению всё большего количества душ. Чтобы вынудить Демиурга сделать мир ещё хуже. Ведь чем хуже становился мирок, тем короче становились эпохи. Дицуда без тени сомнений знал, что следующий цикл тысячу лет уже не продлится.

Как чувствовал, что его собственный дух не канет в небытие, а останется. Он слишком часто марал свои руки кровью, чтобы надеяться вырваться на свободу. Как останется с ним Машиар Йот и Амино Даме. Останется Оноишт и другие архонты. Останутся миллионы ничего не подозревающих обывателей.

Останется и Рисхарт Сидсус, хотя уж он мог бы покинуть Плеромию без всякой битвы со Лжебогом. Но дух Последнего Мессии, как никто иной, способствовал возвращению мира в лоно Вселенной. На сей раз ему удалось освободить души сразу нескольких сотен последователей — небывалое дело! Теперь Дицуда вспомнил, что говорил ему Машиар в главном оплоте Ордена Плети Господней:

— Последний Мессия действительно самый последний. Но вовсе не потому, что больше пророков не будет. А потому, что его душа будет оставаться в миру до последнего. Пока не освободит всех.

Эпилог

Все люди не равны. Несомненно, боги благосклонны к некоторым более, чем к другим, но дело не только в этом. Действия — вот что определяет ценность каждого чувства. Жизнь — вопрос, который Бог задает людям, а поступки — их ответы. И, как и всякий ответ, они могут быть правильными или неправильными, благословенными или проклятыми.

Ричард Скотт Бэккер

Сознание Дицуды медленно угасало. Он понимал, что скоро забудет увиденное. Начнёт новый путь в новом теле. Станет образцом для миллионов таких же несчастных созданий. Но оплаченное кровью прозрение не исчезнет бесследно. Как и дарованные ему Рисхартом Сидсусом видения, озарение глубоко отпечатается где-то в дальних уголках его сущности. Чтобы подтолкнуть новое воплощение Парадигмы к нужному решению в нужный момент.

В замкнутом мире ничто не может пропасть окончательно. Лжебог обогащается чужим жизненным опытом, перерабатывая страдания умерших людей в свою силу, но и его сознание постепенно меняется. Отягощается невыносимыми муками, тяготеет к самоуничтожению.

Парадигмы, по котором кроятся судьбы остальных существ в Плеромии, становятся всё более сомневающимися. Мессии знают с каждым разом всё больше, архонты стремятся к самостоятельности. Границы между Демиургом и его творениями постепенно, хотя и очень медленно, размываются.

Мир гибнет. Закономерно движется к тому, чего невозможно избежать никакими ухищрениями. Ведь вечным может быть лишь изначальный Творец всего сущего, а не появившееся на закате существования космоса сознание, сколь бы развитым оно ни было. Лжебог достиг многого, но он был всего лишь невероятно могучей сущностью, а не Богом. У Демиурга было начало, а значит, никакими жертвами, даже неисчислимыми, невозможно бесконечно отсрочивать конец подобного «бога».

Но все эти умозаключения постепенно теряли для Дицуды всякую значимость. Его сущность выпотрошили, пережевали, перелепили. Бросили томиться в забвении, покуда оправившийся после очередной глобальной неудачи Лжебог вновь перестраивал свой мирок.

Демиург лепил землю и океаны, что было несложно. Населял их растениями и животными, что оказалось гораздо труднее. И наконец, стал формировать разумных существ — единственных, способных удовлетворить его прихоти. Самых важных для поддержания круговорота душ, но в то же время и самых проблемных. Ибо разумным существам требовалась свобода воли, а свобода всегда ведёт к непредсказуемым и, как правило, разрушительным действиям.

Ведь свобода — это возможность делать ошибки.

Даже если эти ошибки фатальные. Причём не только для совершающего, но и для целого мира.

То, что некогда было Дицудой, готовилось сойти в новый мир. Оно забыло всё, кроме главного: чтобы освободиться, нужно быть чистым.

Нельзя обагрять руки кровью.

Нельзя.

Даже если всё в мире подталкивает именно к этому.

* * *

1 Никто не знает, каким было начало, ибо не существовало никого, кроме Бога.

2 Никто не видел, как зарождалась Вселенная, но впоследствии появились мистики и учёные, которые постигли эти процессы далёкого прошлого.

3 Никто не ведал точного числа миров во Вселенной, ибо космос был воистину безграничным.

4 Мириады обитаемых миров, мириады таких разных судеб. Одни мирки процветали, другие приходили в упадок. В одних чтили единого Бога, в других выдумывали божеств мелочных. Во многих не верили ни во что, кроме собственной воли и разума.

5 Но все миры заканчивали свой путь одинаково. Ибо все они имели начало…

6 Как имела своё начало Вселенная. Которой пришла пора сжаться в точку.

7 И не хотел никто погибать, и придумывали наделённые разумом существа способы уйти от погибели.

8 И нашёлся в одном из миров могучий колдун, что принёс в жертву