для вас и большинства она неправильная, но для меня она идеальна, потому что я так люблю этих мужчин. И если мне скажут выбрать кого-то из них, лишь потому, что это аморально, то я лучше останусь одна.

Кэндис говорила и ничего не видела перед собой из-за слез, они текли по щекам горячими дорожками, обжигая кожу. Слезы откровения, слезы ее боли и ее счастья. Вокруг началась какая-то суета, ей предлагали воду, но она словно ничего не слышала.

Эмили посмотрела на мужа, отпила небольшой глоток красного вина, отметила, что оно идеально подходит к выбранному мясу. Как всегда, внешне спокойна и холодна, внутри ее сжигал огонь противоречия и сомнений. Том прав, ее дети уже сделали выбор и не в ее пользу, чем больше она начнет сопротивляться, тем дальше оттолкнет от себя сыновей, а это ее единственная гордость и радость. Мысль о внуке вызвала тепло в душе. Пусть будет все, как будет, она не станет им мешать, девочка говорила вполне искренне, она чувствовала это.

— Извините, миссис Эмили, там пришли, — в гостиную зашла служанка, остановилась, глядя на хозяйку.

— Кто это, Мария?

— Девушка, она сказала, что ищет мистера Тома Паркера, а еще, что она его дочь.

— Дочь? — Эмили посмотрела на Марию, потом на мужа. — Это что, чья-то неудачная шутка? Шон, это твоих рук дело? Или мои слова начинают сбываться?

Шон лишь покачал головой, сам ничего не понимая. Кэндис перестала плакать, отпила воды, прижала ладонь к щеке.

— Дочь? — Том вопросительно смотрел только на служанку.

— Вот это поворот, — Лукас присвистнула и улыбнулся. — Оказывается, у нашей семейки еще много скелетов в шкафу.

Эпилог

Яркая луна освещала спальню, ее лучи падали на прикроватную тумбочку, на фотографии, что стояли в красивых рамках. На одной из них было двое мужчин в рубашках и ковбойских шляпах, они обнимали девушку с распущенными длинными светлыми волосами с вплетенными в них полевыми цветами. В руках у нее был букет таких же нежных цветов, а на безымянном пальце сверкали два колечка, одно с камушком, а другое простое — гладкое. Девушка была в легком белом кружевном платье в стиле кантри с открытыми плечами и ковбойских сапогах.

Все трое улыбались, их лица светились счастьем ярче, чем палящее солнце Техаса. Этому снимку было всего пять месяцев, ровно столько прошло времени, когда братья Паркеры сделали предложения и Кэндис Браун стать их женой, теперь уже Кэндис Паркер. Молодая невеста тогда опять плакала, но только от счастья и огромной любви.

Жаль, что официально расписаться можно было только с одним мужчиной, Кэндис выбрала Шона, не по праву старшего, а видела, что ему это необходимо. Лукас нисколько не обиделся, а лишь поддержал, хотя было видно, что он слегка расстроен. Зато потом всю ночь после скромного торжества, где присутствовали только близкие, оба мужчины, словно соревнуясь друг с другом, доказывали ей свою любовь, доводя до умопомрачительных оргазмов.

Сейчас в ярком свете полной луны на большой кровати были видны очертания трех обнаженных тел. Кэндис лежала на боку, лицом к Шону, его темная макушка была на уровне ее груди, его рот жадно вбирал в себя набухший сосок, лаская уже прилично округлившийся животик девушки. Пальцы спускались ей между ног, Лукас держал ее левое колено, приподняв ногу, открывая доступ брату к раскрытой киске девушки.

Его член медленно входил в ее лоно, Кэндис стонала, переполненная ощущениями. В период беременности она стала более чувствительной ко всему, любое прикосновении к груди или промежности вызывало моментальную дрожь и волну удовольствия. Всем этим так умело пользовались Паркеры, а Лукас так вообще любил поймать ее в любом укромном местечке, задрать платье, разорвать трусики и вылизывать ее киску, даря несколько оргазмов подряд. Кэндис порой казалось, что ее жизнь — это сплошной секс.

— Лукас, пожалуйста, сильнее… аааа… дааа.

Вот и сейчас она просила больше, но мужчины словно сговорились, растягивая удовольствие, доводя ее до пика наслаждения, но не даря такого долгожданного освобождения.

— Такая ненасытная малышка, да, маленькая? — Лукас так и не выполнил ее просьбу, продолжая медленно входить, растягивая ее стеночки, при этом целуя шею.

Шон натирает набухший клитор, отчего Кэндис кусает губы, горячая волна пробегает по всему телу в приближении оргазма. Но он резко убрал руку, отчего девушка захныкала.

— Ты такая чертовски влажная, попробуй, какая ты сладкая, — Шон провел по губам девушки пальцами, что были в ее влаге, Кэндис облизала их и начала посасывать. — Хочу в твой ротик, милая.

— Шон, заткнись, а то я сейчас кончу, — Лукас остановился, медленно вышел из горячего лона девушки. Член был покрыт ее смазкой, и крупная головка блестела в темноте.

— Малышка сейчас сама кончит, — Шон перемещается, встает на пол. — Да, чуть подвинься, хорошо, вот так.

Кэндис лежит уже на спине, колени широко разведены, повернув голову, она видит прямо перед своим лицом возбужденный член Шона, берет его в руку, чуть мастурбирует, оттягивая крайнюю плоть, он двигается ближе, она открывает рот и вбирает крупную головку.

— Черт, да, сладкая, вот так…мммм….да, малышка, — Шон гладит ее по лицу, убирая с него волосы.

Лукас встает коленями на кровать, подкладывая под попку Кэндис подушку, придерживает ее ноги, он снова медленно входит в нее, разводя ноги шире. Кэндис вскрикивает, угол проникновения совсем другой, на переднюю стенку влагалища, от чего ощущения острее.

Мужчины некоторое время медленно, растягивая удовольствие, имеют свою любимую девочку. Первым срывается Лукас, по его телу проходит судорога, яйца поджимаются, он начинает кончать, вынимает член, дрочит.

— Дьявол, кончаю…не могу больше…аааахххх.

Сперма толчками выплескивается на набухшие половые губки и клитор Кэндис. Оттого, что он покинул ее, она разочарованно вздыхает.

— Не мог больше терпеть, любимая.

Он наклоняется, припадает к ее груди, нежно облизывая соски, сжимает ее руками, смотрит, как член Шона пропадает в ротике их сладкой девочки, это невероятное, безумно возбуждающее зрелище.

— Остановись, детка, а то сейчас и я спущу тебе в ротик. Поднимись, встань на колени.

Лукас помогает ей подняться, Кэндис всю трясет от возбуждения, если они сейчас не дадут ей желанного оргазма, она сама себя доведет до него.

Шон быстро оказывается сзади нее, Лукас стоит так же на коленях впереди, продолжая ласкать налитую грудь. Ее чуть наклоняют на него, Шон подставляет головку члена к влажному лону, входит медленно, издав низкий хрип.

– Господи, до чего горячая девочка, наша любимая девочка. Только наша.

Резкие толчки, именно так, как было необходимо Кэндис, Лукас глушит ее стоны и крики