стоят в районе триллиона долларов каждая – не кажется ли это странным, что Toyota c 10 миллионами автомобилей стоит примерно в 10 раз дешевле (около 200 миллиардов), чем Гугл (Alphabet Inc.), который стоил уже около 2 триллионов? А откуда эти деньги? Не те ли это инвестиции, которых так ждал Алексей Кудрин, с которым я беседовал на эту тему в 2003 году, и который так их и не дождался? Я ему говорю: Алексей Леонидович, какие есть основания думать, что в Россию придут иностранные инвестиции? И если они не придут, не проще ли и надёжнее вкладывать эмитированные Центробанком России деньги в инфраструктурные проекты, откуда они будут попадать в экономику? А Кудрин упрямо: нет, тогда будет инфляция, мы же должны создать все условия для иностранных инвесторов, и тогда они придут!

Но условия создавали-создавали, а иностранных денег становилось только меньше. А своих вообще не стало. Финансовая обеспеченность экономики – это ключевой вопрос национальной безопасности. Без денег невозможно перевооружать войска, строить дороги и мосты, добывать углеводороды, выдавать жалованье и пенсии. Из-за этой глупой финансовой политики Налоговая служба коленками выдавливает трудовую копейку из населения, грабит и разоряет предпринимателей, а стрелки умело переводятся на Путина и правительство, и народ считает, что плохо живёт, потому что кровавая гэбня не справляется с тотальной коррупцией. Но это ложь: гэбня в России очень даже ничего, и масштабы коррупции сильно преувеличены. Когда какой-нибудь балбес типа помилованного олигарха ссылается на какие-то цифры коррупции от каких-то международных организаций, очень хочется расспросить про методику подсчёта. Кто, когда, где держал свечку и купюросчётную машинку? Откуда берутся десятки миллиардов долларов в коррупционном обороте? Это что, взятки и откаты сопоставимы с бюджетами федеральных округов?

Путин считает распад СССР крупнейшей геополитической катастрофой прошлого века. А почему развалился Союз? Сначала рухнула идеология, скрепы, а за ними рухнула социалистическая экономика, потому что экономика держалась не на спросе и предложении, не на капитале и прибыли, а на политической целесообразности. Поэтому она осталась без денег, ибо была подорвана доходная база социалистического бюджета, стоявшая на трёх китах, о чём до сих пор никто не пишет. Три кита – нефть, водка и кино. Цены на нефть в конце 1980-х упали как никогда – ниже 10 долларов за баррель. Началась и понеслась антиалкогольная кампания, а потом вообще была утрачена монополия на алкоголь. И в страну пришли массово видеомагнитофоны, а с ними американское и мировое кино, а в кинопроизводстве наступил кризис, которое советское кино не пережило, оно фактически издохло вместе с советским кинопрокатом. Без денег рухнул даже коммунизм, потому что не на что стало закупать товары народного потребления за рубежом, все валютные резервы, сотни миллиардов тогдашних долларов, были безвозвратно розданы и разбазарены по странам народной демократии и социалистического выбора, вроде Кубы, Анголы, Вьетнама, стран СЭВ и промотаны на прочих третьесортных друзей советского народа.

Сейчас, когда деньги становятся другими, когда народу становится меньше, когда война становится традиционной и не очень затратной отраслью экономики, когда в мире нет общей правды для всех, когда управление может само управляться с текучкой автоматически, когда мозги становятся основной ценностью и производящей силой, а держатели всех производственных отношений либо в Лондоне, либо сидят тихо – открываются перед Россией новые, доселе невиданные перспективы. Твори что хочешь, только не дуркуй и не отравляй населению жизнь дурацкими инициативами усердствующих политических лизоблюдов и полуграмотных отраслевых лоббистов.

Парадокс современной России заключается в том, что политическому руководству для решения своих функциональных задач по реализации национальных интересов придётся непосредственно заниматься финансовой составляющей российского суверенитета, хотят ли руководители страны погружаться в лабиринты кредитно-денежной эмиссии и стабильности национальной валюты, или нет. Пока Россия в состоянии Мальчиша-Плохиша, с которой никто не хочет водиться, самое время перезапустить свою финансовую систему и обеспечить экономику каким-то новым типом денег, которые нельзя вот просто так взять и стырить – и крипта тут идеальное решение с её блокчейнами и NFT. Это тот самый случай, когда Россия может быть впереди всей планеты. Это придётся делать, иначе все декларации Совбеза и политического руководства страны так и останутся декларациями. Говорят, на внешней стороне ворот средневековой Венеции была надпись “Человек без денег бессловесной скотине подобен”. Это очень, очень точная мысль, актуальная на все времена. А что такое государство без денег? Чему оно подобно? Хочется надеяться, что Совбез и власти в РФ сделают всё, чтобы народ России этого больше никогда не знал.

Заключение к части 5. Возможно, если вы хотите открыть кофейню, то вам не нужно понимать про общие тренды, удачей будет, если вы найдёте помещение, купите кофеварку, и к вам потянутся люди. Но если вы хотите сеть кофеен, то уже лучше бы иметь представление, что происходит в мире.

ЧАСТЬ 6. ЛУЧШИЕ КНИГИ ДЛЯ ПРОЯСНЕНИЯ УМА

Вводные замечания. Чтение развивает, ещё больше развивает, если вы будете писать эссе на тему прочитанного. Всему самому плохому в себе я обязан книгам. Благодаря им я стал таким, какой есть – циничный, ироничный, скептичный, и в то же время незлобивый, снисходительный и богобоязненный. Возможно, вы выросли среди гаджетов, и читаете с трудом. Надо бы себя к этому делу приучить. Оно очень способствует умственному развитию. Если тяжело читать сразу помногу, читайте хоть по нескольку страниц, шевеля губами. Но читайте, читайте, читайте, понимание прочитанного придёт потом.

Глава 57.

В романе Александра Дюма “Граф Монте-Кристо” аббат Фариа, взявшийся учить уму-разуму доверчивого терпилу Эдмона Дантеса, доводит до сведения будущего графа Монте-Кристо очень дельный вывод: в жизни стоит прочитать всего две сотни книг, но, чтоб понять, какие именно, ему пришлось прочитать пять тысяч.

В своём счастливом арбатском детстве, и в юности, растраченной на МГУ и Ленинскую библиотеку и потравленной на незримых фронтах 1990-х, и в годы первой зрелости, проведённой в Госдуме, Совете Федерации, Счётной палате, исполнительных органах государственной власти и редакциях СМИ, и в годы второй зрелости, проведенные в Техасе, и ещё до недавнего самого времени, когда я уже перевалил рубеж пятидесятилетия, меня всё преследовало ощущение, что чего-то всё ещё не знаю и не понимаю. Будучи рождённым в среде, где грамотными были предыдущие сто пятьдесят или двести поколений, смотря от кого считать – от Моисея или царя Соломона, тягу к чтению я обнаружил не сразу, не с трёх лет, а с семи – мне хотелось быть ростовщиком и продавцом алкоголя, а не кандидатом каких-то