На этот раз Никсон получил ответ непосредственно от китайского премьера Чжоу Эньлая, писавшего от имени Мао. 9 декабря 1970 года в четырех загадочных предложениях Чжоу возвел разговор Никсона с Яхья Ханом в ранг официального послания, охарактеризовав его как первый случай, когда США обратились к Китаю на президентском уровне, "от головы через голову к голове".

Чжоу указал, что Китай готов вести переговоры с Соединенными Штатами о возвращении Тайваня на родину. Мы загадочно ответили, что если диалог будет продолжен, то каждая сторона должна иметь право поднимать вопросы, представляющие для нее интерес. Последующие сообщения отправлялись туда и обратно без бланков и подписей, чтобы свести к минимуму риск раскрытия информации, реакции в Москве и неопределенности в остальном мире. Возвращаясь к историческим дипломатическим методам, сообщения доставлялись посыльным из Вашингтона в пакистанскую столицу Исламабад, а затем из Пакистана в Пекин, причем китайские ответы следовали тем же путем в обратном направлении.

Темп этого обмена был замедлен из-за решимости обеих сторон не позволить своим коллегам использовать их соответствующее стремление и максимально скрыть его от Кремля. В результате диалог между Никсоном и Мао велся в течение многих недель через мои обмены с Чжоу, каждый раз передаваясь в нескольких предложениях. Советский просчет помог ускорить решение вопроса.

Весной 1971 года наши секретные обмены приносили плоды, и была достигнута договоренность о моем визите в Пекин. Мы вели переговоры на высшем уровне одновременно с обоими противниками. Никсон решил тактическую дилемму, дав указание направить предложения обоим противникам, начав с Советов. Если бы оба предложения были приняты, мы бы приняли их в порядке поступления ответов.

Я представил Добрынину наше предложение о встрече на высшем уровне в Кэмп-Дэвиде в июне 1971 года. Советы решили эту проблему за нас, поставив принятие в зависимость от нашей поддержки в переговорах с Федеративной Республикой Германия, Великобританией и Францией по новому Берлинскому соглашению. Напротив, во время моего тайного визита в Пекин в июле 1971 года Чжоу Эньлай предложил Никсону посетить Китай без каких-либо предварительных условий. Через три дня после моего возвращения из Китая Никсон принял приглашение из Пекина. Через месяц Добрынин предложил безусловное приглашение в Москву. Как и планировалось, мы разместили его через три месяца после того, что было предусмотрено для Пекина.

Тайная поездка была организована путем составления графика посещения мною Вьетнама, Таиланда, Индии и Пакистана. В Исламабаде время для последнего круга было найдено путем объявления о недомогании, что позволило бы объяснить мое последующее двухдневное отсутствие как визит на горную станцию для восстановления. Весь процесс - от разговора Никсона с Яхья Ханом 25 октября 1970 годасдо моего прибытия в Пекин 9 июля 1971 года - занял восемь месяцев. Сама поездка, от вылета из Вашингтона до прибытия в Пекин, заняла восемь дней. В Пекине я провел всего сорок восемь часов.

Как лучше использовать этот короткий период? Для посольских переговоров в Варшаве у правительства США была хорошо разработанная повестка дня. В список вопросов входили Тайвань, финансовые претензии и активы, возникшие в результате экспроприации американской собственности, заключенные и навигация в Южно-Китайском море. Но мы с Никсоном пришли к выводу, что эти и подобные темы могут завести в технические или идеологические тупики, которые могут помешать прогрессу в достижении цели продолжения отношений. Мне было поручено выразить готовность обсудить Тайвань, но только в связи с общими китайско-американскими отношениями после окончания войны во Вьетнаме.

В рамках этого акцента на геополитике Никсон выступил с речью в Канзас-Сити, штат Миссури, 6 июля 1971 года, пока я был в пути. Развивая свой взгляд на мировой порядок, основанный на равновесии между великими державами, и опуская любые ссылки на Тайвань, он сказал:

Вместо того чтобы просто Америка была номером один в мире с экономической точки зрения, главной мировой державой, и вместо того чтобы было только две сверхдержавы, когда мы думаем в экономических терминах и экономических потенциалах, есть ... пять великих экономических сверхдержав: США, Западная Европа, Советский Союз, континентальный Китай и, конечно, Япония.

Единственным соглашением, достигнутым в ходе секретного визита, было приглашение Никсону посетить Китай. Обе стороны сосредоточились на изложении своего общего подхода как основы для дальнейшего обсуждения. Я подробно остановился на речи Никсона; Чжоу начал разговор с цитаты Мао: 'Под небом неспокойно, но ситуация прекрасная'.

Более конкретный дипломатический диалог начался во время моего второго визита три месяца спустя, в октябре 1971 года. Его целью была подготовка саммита и составление коммюнике для него. Четырехмесячный интервал между моим вторым визитом и саммитом Никсона отражал нашу убежденность в том, что не следует рисковать зайти в тупик между Никсоном и Мао во время первой личной встречи, где разговор был бы ограничен внутренними требованиями каждой из сторон и ожидающими снаружи средствами массовой информации.

Я привез с собой стандартное коммюнике, подтверждающее наши общие намерения, но лишенное конкретики. Чжоу вернулся на следующее утро с четким посланием председателя: избегая контактов на высоком уровне в течение стольких лет, наши страны не должны теперь притворяться, что мы приближаемся к общей гармонии. Мао предложил включить в коммюнике полное изложение наших разногласий по конкретным вопросам, а также некоторые четко сформулированные соглашения. В таком контексте коммюнике привлекло бы гораздо больше внимания к соглашениям, а не к шаблонным декларациям доброй воли. Общее заявление относительно будущего Тайваня было оставлено на усмотрение глав государств на предстоящем саммите, но, в качестве предупреждения Советскому Союзу, мы с Чжоу остановились на соглашении о совместном противостоянии гегемонии в Азии.

Внезапная активность Пекина, несомненно, была обусловлена давлением, которое оказывали более сорока советских бронетанковых дивизий, развернутых вдоль маньчжурской и синьцзянской границ Китая. Сотрудничество с Китаем на высоком уровне в установлении глобального равновесия теперь будет объявлено открыто и изменит характер холодной войны.

Прецедента для появившегося перед саммитом проекта не было; не будет и сопоставимого преемника. Как и было решено, обе стороны представили длинные списки своих разногласий в сочетании с некоторыми заявлениями о согласии. Каждая сторона взяла на себя ответственность за свои собственные формулировки. Поскольку ни одна из сторон не просила наложить вето на другую сторону, такой подход дал нам возможность четко изложить американские взгляды на Тайвань в рамках совместного коммюнике. Затем проект подлежал утверждению Никсоном и Мао.

На саммите Мао пробыл всего сорок пять минут, что было вызвано - как нам позже сказали китайские врачи - серьезным медицинским кризисом, случившимся за неделю до этого. Но