– Да-а-а… – протянула Алёна Дмитриевна. – Конец спальне. То-то Леська обрадуется!

– Так я ей как раз обещал к возвращению там ремонт сделать. Вот завтра и начну! – радостно заржал Соколов.

Друзья едва успели получить по чашке отвратительного пойла – Соколов не позволил Северному сварить кофе, – как в дверь позвонили. Ей-богу, Всеволод Алексеевич был готов расцеловать явившегося следователя. Следователь, в свою очередь приглашённый к липкому Сениному кухонному столу, выпил чашку залпом, ничуть не поморщившись. И даже не уточнив, что там вообще. Горячее – и ладно. «Для желудка важно – вовремя кипяточку поесть», как сам он и говаривал. А явившемуся вслед за ним бывшему корсаковскому охраннику Саше Алёна Дмитриевна сама предложила, для бодрости духа, так сказать. Саша вежливо отхлебнул и поставил чашку обратно на стол.

Когда с «кофейной церемонией» было покончено, Сеня всех пригласил пройти в гостиную, где к приходу гостей убрал, надо признать, на славу. Те игрушки, что не влезли в покалеченные ящики сделанной на заказ мебели, Сеня тщательно распихал ногой под диван и под кресла, предварительно сметя их со всех горизонтальных поверхностей. Сам радушный хозяин и подруга его Алёна Дмитриевна присели на диван, следователь и охранник Саша расположились в креслах.

– А ты будешь стоять, заложив руки за спину, и вещать нам из центра комнаты, прям как Эркюль Пуаро? – съехидничала Алёна.

– Я не сыщик. А что до Пуаро, во-первых, его истории всегда пестрели горами трупов. А мне, дражайшая Алёна Дмитриевна, горы трупов, признаться честно, по роду моей основной деятельности изрядно надоели. И в деле – назовём его условно, чтобы почтить традиции жанра, «Естественное убийство» – труп всего один. До обидного мало, особенно для когорты современных детективщиц, не многим из которых приходилось лично воочию лицезреть мёртвое тело. Одна из героинь романов Агаты Кристи – писательница Ариадна Оливер, с весьма едкой самоиронией списанная с самой себя, – в одной из историй так и сказала: «Если бы я знала, как на самом деле выглядят трупы, я вряд ли так усеивала ими страницы моих книг. Впредь их будет меньше!» Во-вторых, у меня нет фрака для исполнения финальной арии, да и в зале присутствуют далеко не все заинтересованные лица. Скорее наоборот – все собравшиеся здесь сегодня лица абсолютно не заинтересованы ничем, кроме чистого любопытства, профессионального интереса и уважения к жизни как таковой. Разве что кроме меня самого, потому что мне положен гонорар за труды, и гонорар этот мне должен не кто иной, как Леонид Николаевич Корсаков, в данный момент находящийся в Лондоне. На следующий же день после смерти горячо любимой единственной дочери туда и отбывший. И даже не присутствовавший на похоронах. На похоронах, к слову, вообще мало кто присутствовал. Безутешный муж Олег, чуть не кидавшийся на крышку гроба. Вы, Саша, хранивший сдержанное скорбное молчание. Частный детектив, нанятый Всеволодом Алексеевичем Северным. И несколько каких-то девиц, кои, по словам всё того же детектива, до обидного мало знали о покойной. Одни из девиц никак не могли вспомнить, где же они с покойной Анастасией Леонидовной познакомились. Другие – не знали, сколько ей лет. Казалось бы, молодую и красивую девушку, дочь олигарха, должно куда больше народу провожать в последний путь. К слову, поминок не было вообще. Саша в воскресенье был господином Корсаковым рассчитан без объяснения причин, и потому после похорон, на которых посчитал нужным присутствовать, бывший охранник отправился домой. Безутешный муж сел в машину и отправился в особняк по красивому адресу, чтобы собирать чемодан в самолёт. Стайку девиц загрузили в симпатичный катафалк и куда-то увезли. Куда – проследил всё тот же частный детектив. И повезли «подруг» покойной вовсе не в тот же особняк, дабы они, поедая пирожки и, не чокаясь, хмелея, поминали свою товарку, а повезли их прямиком в бюро ритуальных услуг, организовавшее похороны. Откуда девицы разлетелись по городским кофейням – тратить заработанные суточные на чизкейки с латте. В принципе, я даже одобряю отсутствие поминок, это я способен понять и, поняв, само собой, принять. Лично мне претит набивание желудка в ознаменование того, что кому-то уже никогда не отведать французского лукового супа. Но традиции есть традиции. А у русских, как известно, традиции, верования и суеверия так крепко слиты воедино, что лучше перекреститься лишний раз – «на всякий случай», чем афишировать свою неприязнь к чему бы то ни было.

И в-третьих, Алёна Дмитриевна, я не могу претендовать на мизансцену от Эркюля Пуаро, потому что и самого убийства как такового тоже не было! Как все справедливо и предполагали с самого начала. Так что убийцы нет не только среди присутствующих, но и вообще нет в этой истории. Мне некого эффектно объявить. Я могу лишь разобрать весьма замысловатый шахматный этюд, в котором фигур на поле оказалось несколько больше, чем нам было заявлено.

– Зачем же я тогда всю неделю таскался в эту «Благорожану», как на работу, если убийства нет? – первым нарушил паузу, взятую Северным, Семён Петрович. – Я там, между прочим, десять штук успел оставить! Слава богу, всего лишь рублей.

– На что ты успел их там потратить за неделю? – ахнула Соловецкая.

– На что, на что! На брошюрки, на правильную подушку для живота моей неразумной беременной жены. На индивидуальное занятие по обучению правильному дыханию. На диагностику моей ауры, на очистку моего эпифиза и на укрепление супружеского энергообмена по фотографии!

Следователь и бывший охранник Саша хранили молчание. Следователь – потому что давно и хорошо знал Северного. А Саша, видимо, потому, что от природы был немногословен.

– Какой ты кровожадный, Сеня! Нет убийства, так тебе уже и никуда ходить не хочется! Ты не зря ходил в «Благорожану». И именно обнаруженные тобой фотографии, а также кое-что, тобою не отмеченное, но мне тщательно пересказанное, натолкнули меня на одну шальную мысль, предпосылки к которой неясно носились в коре моего головного мозга ещё с самого визита в особняк. А вчера, по получении подробного отчёта от частного детектива, окончательно оформились. Но любая реконструкция, друзья мои, – дело тщательное, требующее кропотливого и внимательного подхода. Потому начнём с событий недельной давности.

Утром прошедшей субботы раздался звонок с просьбой о помощи. Я бы даже сказал, с требованием помощи. Звонили вы, Саша. Ну, разумеется, не царское это дело – звонить. Когда вам с требованием о помощи звонит охранник, то по умолчанию признаётся очевидным тот факт, что полномочия на звонок охраннику делегированы. И, значит, босс в курсе. Босс уже на месте происшествия. Так будет казаться любому, кто живёт в современном мире и хотя бы немного знаком с законами современной иерархии. Охранник без распоряжения своего нанимателя глазом не моргнёт, даже обнаружив в кровавой ванне дочь своего нанимателя. Что сделает охранник? Правильно! Охранник позвонит своему боссу и испросит указаний. Так вы, Саша, и поступили, не правда ли?

– Да, я уже вам говорил, Всеволод Алексеевич.

– Повторите ещё раз, Саша. Для собравшихся здесь, в особенности – для господина следователя.

– Леонид Николаевич послал меня к Насте домой за пакетом с какими-то бумагами. Брелок от ворот у меня свой, ключи от дома тоже. Но дверь в дом была не заперта. Я вошёл, позвал Настю. Анастасия Леонидовна не откликнулась. Я набрал её мобильный – гудки идут, но без ответа. Я перезвонил Леониду Николаевичу. Он велел мне подняться наверх. Если не отвечает – войти без разрешения. Мол, она беременная, совершенно одна, мало ли что могло произойти. Так что не время для глупых условностей! Я поднялся. Постучал. Без ответа. Толкнул дверь – она поддалась. В спальне – беспорядок. В ванной комнате слышен шум воды. Я постучал. Без ответа. Я толкнул дверь и увидел… – Саша сглотнул, – …увидел то, что вы, Всеволод Алексеевич, чуть позже сами видели. Меня, как я вам уже и рассказывал, – бывший охранник Корсакова несколько замялся, – стошнило, и я спустился вниз, в кухню. Потому что вернуться в ванную Анастасии Леонидовны не мог.